регистрация
  главная
 
  романы
  рассказы
  ИТ общение
  статьи
  стихи
  наставления
  размышления
 
  истории
  Миниатюры
  диалоги

Назад, к списку статей

'Дети выжженной пустыни бездуховности ' Статья

Дети выжженной пустыни бездуховности

Не единою буквой не лгу... Владимир Семенович Высоцкий.
…губят детей, с такими моральными увечьями им уже никогда не стать полноценными гражданами.
Станислав Говорухин. Фильм «Великая криминальная революция».

Ричард Киплинг «Маугли»

Джунгли теперь закрыты для меня, я должен забыть ваш язык и вашу дружбу, но я буду милосерднее вас. Я был вашим братом во всем, кроме крови, и потому обещаю вам, что, когда стану человеком среди людей, я не предам вас людям, как вы предали меня.

Логический анализ:
Разум есть неотъемлемая, а зачастую и наиважнейшая часть любых высоких и возвышенных чувств.
Ведь только он один и сможет спасти, послужив людям нитью Ариадны в ленинском или же в каком угодно ином тупике жизни.
Однако яснее ясного, что уже после тех дней, когда были наломаны дрова и теперь в округе огромная и вопиющая как египетская пирамида груда щепок, все надобно гуртом свалить на одного лишь «Хозяина» или же на вождя всей арийской нации. Это пусть вот они, мол, и будут во всем и за всех виноваты, а именно за все те жуткие зверства, ранее просто неведомые всякому человеческому сознанию. При этом еще заодно можно припомнить им их же самое ближайшее окружение.
А все остальные значит, что белые и пушистые? Песцы в снегах вечной доброты и счастья для всего человечества?
Вот так оно будет, наверное, всегда: виновный он же козел отпущения должен быть кто-то один и нести ответственность за просчеты и недостойные поступки всех сразу, так оно для других людей будет куда честнее и справедливее.

Судьба каждой отдельной личности, кем-то более чем осознано выделенной из общих для всех и каждого жизненных обстоятельств, не такая уж и чья-то личная заслуга или же такой уж несмываемый позор на чью-то тяжелую как пудовая гиря от многих и многих грехов душу.
Потому что в этой жизни все до того ведь относительно - это и без Альберта Эйнштейна, уже давно должно было быть всем без исключения предельно ясно и понятно.
И безо всяких на то долгих раздумий и прений о чьих-то разорванных на куски сердцах, а также и толком необдуманных на простейшем логическом уровне раз и навсегда окончательных выводов.
Ибо то, что является объективным фактом, зачастую оказывается чем-то куда более естественным и простым, чем о нем можно было бы осознать на чисто чувственном уровне.
Зло часто насмехается над наивным добром, когда ему удается заманить его в свои сети, но истинное добро не станет расставлять самому страшному злу какие-либо грязные сети, поскольку на такое способна одна только оскорбленная в своих лучших чувствах респектабельность.
Кроме того, опасность для общества может представлять из себя только вскарабкавшееся высоко наверх ничтожество, у которого от полноты обретенной власти вдруг проявляются все те ужасные черты, что ранее и подозревать-то было бы просто абсурдным и невозможным.
Я имею в виду то, что все довольно-таки мелкие и заурядные черты чьей-либо насквозь сволочной натуры, сильнейшим образом преумножаются во всех ее мыслимых и немыслимых свойствах от одного только преумножения количества функций имеющейся в чьих-либо руках - абсолютной власти.
Но то, что имеет соразмерно этому наиглавнейшее значение так это, то насколько безропотно, и расторопно выполняют все без исключения приказы, чьи либо весьма ретивые подчиненные, подвластны ли они его воле безвольно и бездумно или же нет.
Вот от этого и зависит то, насколько какой-либо демон окажется способен править миром или даже самой малой его частью.
Но демонов в человеческом облике на самом деле не так уж много, однако, людей одержимых разного рода чертями просто великое множество.
Да и большинство из нас при во всем тому способствующих и сопутствующих обстоятельствах могли бы стать деспотами, потому что в глубине человеческой натуры всегда живет некий Сатана и он великий хитрец и затейник.
Все зависит целиком и полностью только от места действия, и возможностей одержимого дьяволом человека, (а иногда он вселяется и в ангелов),
но сами его возможности досадить, кому бы то ни было - зачастую находятся в прямой зависимости от попустительства высоких духом людей, что позволили кому-то мягкую посадку прямо-таки себе на светлую голову.
Власть такого деспота в нашей современной действительности находится в прямой и неотъемлемой зависимости оттого, насколько высоко ему удалось взлететь, но размах его крыльев и высота его полета не есть следствие его хитроумия, а производное халатности и соплежуйства людей умных, просвещенных и грамотных.
Чем больше они беспечны, тем более имеется шансов у их страны утонуть в болоте развитого тоталитаризма.
В этом имеется наипростейшая логическая связь между количеством демонов во главе государства и тех кто, являясь совестью нации, не завопил об их присутствии не желая, скажем так, пачкаться в какашках общественного быта или же еще по какой другой причине.
Еще раз и о том же самом!
Всякое общественное зло объясняется более высоким положением, которое какая-то (как правило, изначально вовсе не всецело) демоническая личность, сумела себе отвоевать в окружающем ее обществе, но осуществление этого идет за счет наивности и простодушия людей, имеющих вполне реальные шансы ей в этом помешать.
Желание великой любви, как правило, одурманивает людей, которые просто не могут понять, что холуйская самовлюбленность и самовозвышение над окружающими есть плод гнилого мессианства и ничего больше.
Совсем другое дело, если человек несет Бог знает что и несет его по волнам плохо впитанных и еще хуже того совершенно неосознанных знаний, куда только ветер подует.
Но такому человеку никогда не поднять толпу на баррикады, потому что она любит только истинно своих, а не ей в чем-то подобных.
Фраза эта касается всего лишь одного того аспекта, касаемого возможности отравления ядом надежд мелких или больших - человеком с несколько иным чем у злых демонов рода людского уровнем сугубо звериных качеств.
Есть ведь и такие высокие духом люди, что их проявляют в ярой баталии, за истину хватая ее убегающую за хвост, а есть даже и такие, что видя бесхвостых прохвостов, начинают у них отросток сзади изыскивать, самым тщательным на то образом, не брезгуя фактически ничем из арсенала грязных подонков рода людского.
Можно, конечно, всерьез говорить о том, что если голодный человек не схватил положенные для него специально на неком видном месте деньги исключительно для того, чтобы обвинить его затем в краже, то это лишь означает, что он скрытее, чем ожидалось.
Но на самом деле люди, которые играют в такие игры ничем не лучше тех, что видели в представителях определенных наций одних лишь только мышей и тараканов.
Может они всерьез хотели избавить общество от такого уж страшного общественного зла?
Однако у любого большого зла бывают клыки, а могут быть и клинки и любой врач знает, что загнав сантиметров на пятнадцать прямо в сердце лезвие можно с легкостью убить человека.
Это они сами, уж точно не были бы на это готовы!
Ведь никем из них вовсе не двигало оскорбленное чувство справедливости, а все что побуждало их к действию было одно только желание придать жизни большего эстетизма и благости.
В больших же делах политического характера ими всегда руководило желание быстрого переиначивания мира в свете того, что начало едва прорисовываться где-то в далеких от мира философских дебрях, где сам Вельзевул ногу б себе сломал.
Намерения у них были, как и вполне естественно самые благие и как никогда прежде самые добрые.
Однако весь современный тоталитаризм возник именно благодаря той самой волне, что нагнали на человечество «гении восторженного оптимизма» желающие ему всего самого лучшего после быстрого преображения рода людского в единое целое путем единения низменных и высоких интеллектов некое аморфное целое.
Те, кто подхватили эту идею были самыми грязными из всех возможных негодяев, каких только знала история.
У них не было сердца, а вместо него горел в груди пламень идеализации действительности уничтожавшей на корню всякую автономию отдельно взятой личности.
Те, кто могли поставить их на место были сами слишком восторженными оптимистами с избирательным подходом к действительности для того, чтобы остановить разбушевавшуюся стихию.
А ведь именно холуйство умных людей перед хитроумным ничтожеством и создает кровавых тиранов или любых иных кровососущих любого масштаба.
При этом сами интеллектуалы так не думают.
Но как не крути, а вопреки столь широко распространенному мнению немалого числа развитых от умственных занятий людей, ответственность за чьи-либо грязные дела и поступки самым естественным образом распространяется и на тех, кто находился где-то поблизости, что-либо слышал о происходящем, но ничего конкретного и разумного не предпринимал.
Просто ожидая чуда или же безучастно глядя на все происходящее поверх чужих голов.
Однако дело, в конце концов, не только в том, что иногда никому просто и в голову не придет, кого-то всерьез предупредить, что он совершает большое, да даже самое дикое зло, но в чисто морально-этическом плане.
Спонтанные выбросы зла ведь ничему толковому не научат!
А к тому же не все, что нелепо и неприемлемо для цивилизованного общества делается нарочно ради каких-то мерзких как сама подлость намерений.
Невежество зачастую являет собой основной фактор, что во всем поспособствует процветанию зла, а мнимое бессердечие, вполне может иметь свой пусть и довольно мерзкий, но в вполне локальный источник. Душевные раны надо ведь вовремя промывать, а то они загнаиваются.
Но причина их возникновения вполне может проистекать из внешних причин, не имеющих прямого отношения к самому человеку и тем более к его душе.
Хорошо сказал об этом великий писатель Иван Ефремов в его «Часе Быка»
«Вир Норин всегда радовался, если среди множества встречных
прохожих, одинаково удрученных усталостью или заботой, ему попадались
чистые, мечтательные глаза, нежные или тоскующие. Так можно было без
всякого ДПА отличить хороших людей от опустошенных и сникших душ. Он
сказал об этом Таэлю. Инженер возразил, что столь поверхностное
наблюдение годится лишь для первичного отбора. Неизвестной остается
психологическая стойкость, глубина и серьезность стремлений, опыт
прошлой жизни».

Опыт прошлой жизни не зря поставлен в самый конец, поскольку именно он и является тем основополагающим фактором, что творит над душей человека Страшный Суд не дожидаясь пока протрубит труба архангела Гавриила.
Именно так оно и есть, а если бы было иначе и всякие восторженные моралисты действительно имели право вещать свои сентенции, основываясь на здравом смысле, то все зло давно уже бы исчезло из этого мира, будучи раздавлено толпой, умиленно-мечтательных мудрецов славного поколения предшествовавшего двум мировым побоищам, каких ранее не знала история всего мира.
Нельзя мерить этот мир по себе и своему устроенному и благополучному быту.
Это и было основной ошибкой светлой души мечтателей…
Абсолютное большинство наивных, а не подлых по самой своей природе злодеев - это всего-то только люди, не приученные к добрым благам цивилизации, а не какие-то там вполне естественные отбросы общества.
Хотя и таких тоже возможно как-то перевоспитывать, большая часть завязавших со своим ремеслом воров, указывали на то, что встретили за решеткой честного мента, и это оказало на них самое положительное влияние.
А вот, когда, кто-либо доказывает, какой же он все-таки хитрый и ушлый по отлавливанию блох на чужом теле не замечая их на своем собственном - это людей внемлющих ему только лишь развращает и разъедает им душу язвами мучительных переживаний.
Самим надо было вовремя головой думать и уметь обвинить, заклеймить и себя в том числе, а не только кого-то другого по духу и образу мышления.
И вот что еще: надо всерьез суметь разглядеть в человеке так это его подлинную натуру, а все кажущиеся в некой дымке собственного воображения отбросить в сторону, сразу отметая его на корню, в том пиковом случае, когда надежды сами себя почему-либо не оправдывают.
При этом важно еще суметь сделать человеку хорошо продуманные замечания. Подобным образом возможно, в том числе и получить повод для физического насилия.
Главное, чтобы эти высказывания делались вежливым и участливым тоном.
Причем именно в той манере, дабы из-за них лишь истинное по самой своей природе чудовище, свело бы весь этот разговор к каким-либо грязным оскорблениям.
Но не надо на этом надолго зацикливаться, а если, что преспокойно идти себе далее по своему жизненному пути, большим усилием воли - раз и навсегда перестав замечать кого-то, кто только путается под ногами, но головой так и не вырос.
Да к тому же сам по себе человек вообще не так уж чтоб нередко может оказаться, только проводником зла, а не его первопричиной.
И тогда, что же это получается, когда собаку бьют палкой по голове она за нее хватается, потому что не может сообразить, что это всего лишь инструмент и он ни в чем не виноват.
Маргарита Николаевна была в не себя и ее вполне можно понять…
Как там было у Булгакова…
«Маргарита ударила по клавишам рояля, и по всей квартире пронесся первый жалобный вой. Исступленно кричал ни в чем не повинный беккеровский кабинетный инструмент».
Но невидимость можно и по-другому надеть, просто управляя делом, издали пользуясь людьми как марионетками.
Конечно, никто не может сказать, что он ангел, а кто-то дьявол в юбке, но в том и разница между идеалистами потребителями и теми, кто готов удобрить собой почву для всеобщего блага.
ДА, у них бывает скверный и скотский характер, но это делает из них истинных врагов общества…
Вот даже взять такую одиозную личность как карьерист Самохвалов, он человек когда-то явно предавший свои истинные чувства во имя своего лучшего будущего.
Он, конечно, гад ползучий, но использовать служебную переписку для личных целей, как и бегать за женатым мужиком тоже, между тем, довольно-таки немалое свинство.
А дети? Для них ведь разлад в семье – это весьма трагичное событие.
Но пока еще очень многое в этом мире напрямую зависит лишь оттого, кто и как расставил акценты.
Но с другой стороны вот если б Самохвалов обнародовал, те письма, что Рыжова совала ему лично в руки или оставляла их на его рабочем столе, то это и в правду очернило бы его с ног до головы и безо всяких там «акцентов».
Уборщицы, как правило, не столь любопытны как любознательные секретарши, через руки которых проходит служебная переписка.
Если человек идет на дополнительную огласку того, что и так всем давно уже известно, то он, конечно, подлец, но далеко не до той самой крайней степени как в случае, когда б его с кем-то взаимоотношения носили личный, а не навязанный с чьей-то стороны общественный характер.
А ведь при помощи различного рода разъяснений всегда так легко создать об одном и том же человеке два совершенно противоположных мнения путем в корне различного анализа его поступков на ярко выраженной эмоциональной основе.
Сомерсет Моэм в его книге "Луна и грош" пишет об этом в таком ключе.
"То, что я написал о Стрикленде, конечно, никого удовлетворить не может, задним числом я вполне отдаю себе в этом отчет. Я пересказал кое-какие события, совершившиеся на моих глазах, но они остались темными, ибо я не знаю первопричин этих событий. Самое странное из случившегося – решение Стрикленда стать художником – в моем пересказе выглядит простой причудой; между тем он, разумеется, неспроста принял такое решение, хотя, что именно его на это толкнуло, я не знаю. Из собственных его слов мне ничего не уяснилось. Если бы я писал роман, а не просто перечислял известные мне факты из жизни незаурядного человека, я бы придумал уйму всевозможных объяснений для этого душевного переворота. Наверно, я рассказал бы о неудержимом влечении Стрикленда к живописи, в детстве подавленном волей отца или же принесенном в жертву необходимости зарабатывать свой хлеб; я бы изобразил, как гневно он относился к требованиям жизни; обрисовав борьбу между его страстью к искусству и профессией биржевого маклера, я бы мог даже привлечь на его сторону симпатии читателя. Я сделал бы из него весьма внушительную фигуру. Возможно, что кто-нибудь даже увидел бы в нем нового Прометея, и оказалось бы, что я создал современную версию о герое во имя блага человечества, обрекшего себя всем мукам прометеева проклятия. А это неизменно захватывающий сюжет".

Уж куда мне до него в умении описать подобные события и дать им твердую исчерпывающую оценку.
Но хотелось бы добавить, что жизнь и ее отображение в чьих-то устах могут быть взаимосвязаны одним лишь черным дымом злобы и алчной до Линча подлостью - мести чужими руками.
Однако когда имели место события, то чище не было того, кто не хотел марать свою душу грязью выяснений каких-либо причин чьего-то нерадивого и исподволь грязного поведения.
Злобу накапливают, прежде чем ее излить многие, но не все делают это тихо, а как-то выражая человеку свое неодобрение, делаешь его осторожнее.
Но это еще не все! Логичность претензий является основой успеха донести их до любого пусть даже самого сумрачного интеллекта.
И вот что еще важно!
Главное - это не организованное кем-то о ком-то мнение, а что данный человек делал, когда рядом с ним творилось, что-либо неладное.
Поскольку, даже коснувшись его вскользь, оно имеет серьезное значение, а не просто заявляет о себе затем, когда чтобы исправить прошлое срочно предпринимаются шаги дабы всецело осквернить чье-то будущее.
Медвежьи услуги при этом объявляются чем-то заоблачно прекрасным, а человек, который через них чуть на тот свет не отправился злобным уродцем, изображающим из себя некое возвышенное величие.
Действительно бывает, что человек ведет себя самым отвратительным образом и то, что его к этому побудило, является внутренним, а не внешним фактором.
Но тут все зависит от того как он при этом объясняет свое поведение. Кстати увиливание от всякого ответа тоже есть ответ.
Вот, к примеру, слова героя романа Сомерсета Моэма "Луна и грош" в них прекрасно чувствуется все то что отражает натуру собственника вполне способного ответить самым черным злом за то что его выходили, спасли от смерти...
"– Я в любви не нуждаюсь. У меня на нее нет времени. Любовь – это слабость. Но я мужчина и, случается, хочу женщину. Удовлетворив свою страсть, я уже думаю о другом. Я не могу побороть свое желание, но я его ненавижу: оно держит в оковах мой дух. Я мечтаю о времени, когда у меня не будет никаких желаний и я смогу целиком отдаться работе. Женщины ничего не умеют, только любить, любви они придают бог знает какое значение. Им хочется уверить нас, что любовь – главное в жизни. Но любовь – это малость. Я знаю вожделение. Оно естественно и здорово, а любовь – это болезнь. Женщины существуют для моего удовольствия, но я не терплю их дурацких претензий быть помощниками, друзьями, товарищами".

Но если возможно вмешаться в чью-то жизнь и отвести от чьей-то головы, ту, что в саване и с косой, то это надо делать, а не крутиться вокруг да около часто вздыхая о том чтобы было если бы...
Вот именно так и выглядит долг совести у настоящего здравомыслящего человека - воочию лицезреть все, что происходит вокруг и вовремя принимать надлежащие меры.
А вот без меры одарять кого-либо самыми прекрасными чертами души, дабы затем по прошествии какого-то большого промежутка времени целенаправленно срывать с кого-то маску, обнажая под ней звериные клыки - это свойство людей считающих, что Бог помещен в колбу их препарированного сознания, где все истины пронумерованы и разложены по полочкам.
Ведь они до того ж всецело одухотворены в своих возвышенных как снежные пики высоких гор истоках. Вот оттуда и проистекает их абсолютная уверенность в незыблемой истинности их знаний о природе людей и вещей, а, следовательно, и святой правоте выбранного ими пути, куда бы он их затем не привел.
Людям с такого рода психологией, трудно раз и навсегда взять да переступить через свои твердые убеждения, светлые чувства, лишь из-за того, что они являются неотъемлемой частью того, что вознесено у них на самые небеса и всецело обожествлено по своей великорадостной сути.
Этот эпикурейский абсолютизм именно то, что было заложено в фундамент их представлений о мире, в котором им суждено обитать, вовсе не ведая его истинных и суровых свойств вне тонкой пленки цивилизации, что отделяет нас от варварства и грязи под ногами.
Таким людям все непонятно, когда им приходится сталкиваться с тем, что у чьей-либо души могут быть совсем иные принципы существования, чем им полагалось бы быть по их естественной и светлой природе, как и совершенно неожиданные отрицательные свойства. И вот тогда такие прекраснодушно чувственные натуры умудряются возвести в некую энную степень злодейства то, что оказалось на самом деле чем-то совсем не тем, коим оно им грезилось в сиянии их радужных надежд.
Хотя наибольшая опасность заключена вовсе не в ошибках верных определений чьей-либо личности, а лишь в слепой готовности так сходу не зная броду залезть в воду за самыми сладкими райскими яблоками счастья.
Потому что, не углядев так сразу что-либо как следует, верно или правильно, вовсе не совершаешь самую главную ошибку в своей жизни.
Она будет таковою только при безумных устремлениях души не останавливаемых трезвым умом, в том числе и не имеющим к самому человеку никакого прямого отношения.
Но он же может очень долго вовсю изворачиваться от житейской правды, если его обладатель живет сплошными эмоциями, хотя их вихрь и настолько силен, что лишает человека всякой осторожности и прагматичного подхода к своей жизни.
Однако у всякого человека есть семья и, уж коли их ряды, действительно плотно сплочены, они всегда смогут остановить своих, а то и пойти на угрозу действием (поначалу) по отношению к чужому человеку, совершенно напрасно застрявшему у кого-то в самом сердце.
И все надо выяснять вовремя, а не устраивать обструкцию в широком общественном смысле, когда для всех разумных действий по предотвращению чьего-либо зла уже совсем не остается никакого места.
В нужный и верный момент надо было инспектировать все сложившиеся духовные потребности и возвышенные чувства, учитывая возникшую не вчера нездоровую обстановку.
Вот тогда не было бы причин для ненависти и глупой, как и никчемной мести, в которую волей судьбы оказались, вовлечены сторонние не имеющие никакого отношения к делу люди.
А ведь детектив устраивать из своих так ни в чем и не сложившихся отношений можно только, когда там присутствовали весьма явные элементы откровенной лжи или же физического насилия.
Ведь не может же кто угодно не имеющий никакого конкретного касательства к делу пойти и пожаловаться в соответствующие органы, и тогда остаются только незаконные методы раз законно ничего сделать нельзя.
Но все это касательно только личностных отношений, что вышли за рамки работы и перешли в некий личный характер, а это начинается только, скажем, с просьбы дать свой номер телефона.
Красивые чувства, сохраняющиеся как в термосе – это бред! Им же полагалось встретить должный отклик? А раз его нет, то нужно искать тому должное объяснение.
Причем еще так может статься, что это был всего лишь только ярко мелькнувший перед глазами мираж или же собственное отражение в темной реке чьих-то нескончаемых невзгод.
Но это еще не повод для того, чтобы раз ничего хорошего с кем-то не вышло начинать пытаться их безо всякой меры преумножить.
От созданного самим собой зеркала не стоило бы так шарахаться, когда в душе поневоле начинает нарастать горечь от так и несбывшихся ожиданий.
И вообще всегда всего важнее заручиться мнением того, кто знает данного человека ни один день, а лучше всего даже и ни один год.
Потому что жизнь не создает то, что обязательно должно быть тем, чем оно, кажется, самое главное - это чьи-либо практические свойства, а они выявляются довольно-таки скоро при более менее близком контакте.
Но это касаемо лишь внешне проявленного поведения в обществе.
Как там было у Высоцкого "Тот малость покрякал, Клыки свои спрятал, Красавчиком стал, хоть крести".
Вот так оно и выглядит у людей, что прячут свою грязную натуру под благовидной маской!
Такие звериные хари, как правило (глубоко упрятанные под внешний лоск) довольно часто являют обществу свой ничем незапятнанный лик и имеют вполне божеский вид, пока не придет большая беда.
Разница между тем человеком, что боится свойств его грязной натуры и теми людишками, что, прячут всю свою безмерную мерзость в самый темный угол своего сознания, пролегает в области ярко внешне проявленных внешне качеств.
Конечно, бывают такие случаи, когда человек и с виду-то совершенно невыносим, а главное, что при более близком с ним знакомстве, в буквально во всем к тому благоприятствующих обстоятельствах, остается одним и тем же. Вот тут то и вправду, сколько не взывай к его совести, в ответ услышишь одно лишь только издевательское конское ржание.
Однако ж, бывает оно и так, что никто даже и не пытается никого вразумлять, а лишь затем хватается за сковородку и жарит страшного грешника в кипящем масле большого общественного порицания на пламени адовой ненависти неизвестно к кому и за что.
А человек имеет принципиальное право, на комплексы, выраженные по отношению к самому себе. Во всяком случае, если они не связаны с некорректными поступками по отношению к другим людям. В случае же, что это не так, то тогда это целиком его личная беда, а не всего общества в целом.
Обстоятельством, когда это будет выглядеть совершенно иначе, может быть, например: навязывание кому-либо своего присутствия, после вполне явственно выраженной просьбы выйти и более уже никогда впредь не заходить.
Конечно, кому то бывает весьма трудно произнести эти слова, но тогда он может попросить передать об этом своего коллегу по работе, а тому, как и понятно, это будет вовсе не трудно.
А вообще-то к таким людям нужно всего лишь повнимательнее присматриваться и видеть, что именно происходит у них на душе, а не высматривать с какой бы правильной стороны поближе к ним усесться, дабы не нарваться на ржавый гвоздь.
При этом у кого-то затем может еще возникнуть такое мнение, что речь шла о тонкой психологической игре.
Но Платонов в веденной им короткой ремарке в его «Котловане» дает четкую характеристику и она совершенно верна.
«Чиклин был слишком угрюм для хитрости…»

И к тому же, во-первых: подобные вещи требуют глубокой интеграции в культурном обществе, потому что никакие учебники по психологии тут не помогут.
Во-вторых: любая самая большая злая хитрость иногда дает какой-либо довольно-таки серьезный сбой.
Имея дело с умными людьми в чем-нибудь, да засветишься.
В-третьих: гоголевский Чичиков или же Шарапов из фильма «Место встречи изменить нельзя» - и есть именно тот тип человека, на котором могут проколоться люди высокого ума.
Причем речь идет не о плохих или же, наоборот, об очень хороших людях, а обо всех них сразу единственным общим мерилом, к которым может служить один лишь большой и развитый интеллект.
Да и вообще гадать на кофейной гуще, кто есть кто желательно не очень долго, а то дым коромыслом пойдет от таких раздумий, а надо идти на решительные меры, заранее все обдумав.
А то ведь можно и самому стать бандюгой "Черной кошкой" или опером с замылившимся глазом.
Нужно нечто большее, чем психологические выкладки, для каких либо серьезных выводов, о каком либо человеке.
А то на одних только оргвыводах по поводу несостоявшихся отношений можно превратить злого новичка в общении на высококультурном уровне в дьявола соблазняющего души своим мишурным блеском несуществующей высокой души.
Обилие эмоций при этом разве что только добавляет масла и в без того рвущийся наружу пламень выжигающий нутро от обиды за несоответствие реальности - книжным идеалам.
А они ведь не для того существуют, дабы жизнь под них подстраивать, а скорее наоборот выжигать на ней ярчайшее клеймо им полнейшего несоответствия.
Вот когда выжег на чьем-то лбу каинову печать вполне осознанного зла вот тогда и действуй в связи со сложившейся обстановкой.
А то ведь хотя свойство терять разум от любви и присуще всем без исключения, все же у некоторых оно доходит до полного отказа внутренних тормозов.
А из-за чего?
Книжек начитались и хотят, понимаешь ли, реальную действительность обуть в кирзовые сапоги полного им соответствия!
Затем значит айда мир переделывать, поскольку он грязен и темен и нас в подобном его виде он совершенно не устраивает.
А остановить молодых да удалых рекрутов всеобщего счастья некому, потому что те, что постарше тоже едут в том же бронепоезде, основанном на прекрасных как воздушные замки весьма далекого от нас будущего - литературных образах.
Жизнь, однако, зачастую предстает чем-то совсем иным, чем ее прелестное и благостное отражение на бумаге.
Ведь есть же вещи, которым никак не уместиться в скромных объемах книжного формата, и не только из-за великого многообразия жизни. А еще и потому, что автор старается выбрать главное, часто встречающиеся, а все редкое и необыденное отметает, в том числе и из-за вполне справедливых опасений, что его обвинят в глупой и идиотской лжи про то, что никогда бы не произошло в этой реальной жизни.
Итак, поскольку этот материальный мир не есть бледное преломление прекрасных образов большой литературы, а все как раз с точностью до наоборот, то надо смотреть в глаза реальности, а не выискивать оправданий для своих мечтаний в прочитанных когда-либо добрых книгах или же чего-то некогда увиденного в прекрасном сне.
Раз все получилось так сразу, тогда ей-богу нет никакого повода для горького сарказма, как и поиска в себе каких-либо, скорее всего, что и вовсе не существующих в самой природе вещей - ужасных недостатков.
Причина тому, что все хорошо вышло, проста и естественна, уж коли она была, да так и остается быть.
А в случае, когда ее не наблюдается или же она не могла осуществиться в силу ослепления кого-то возвышенным светом слишком горячих (впрямь как струя кипятка из душа) чувств, то это вполне подходит под общее определение, что в этом была по большей части вина чьих-то родителей.
Они должны были объяснить своему любвеобильному чаду, что этот мир не столь прекрасен, сколько во всех его смыслах и проявлениях неожидан в процессе его осмысленного познания. Ведь он широк как еще та нехоженая целина для каждого из нас, на его жизненном пути.
Понятное дело, что о крайне редких вещах нужно говорить так вскользь, на всякий случай, но сказать об них было необходимо, да и напоминать об них тоже.
Потому что если пол, ни при каких обстоятельствах не станет потолком, то другие казусы в этой жизни иногда все-таки бывают.
К ним всего лишь надо быть хоть в чем-то готовыми в неком абстрактном смысле, и совсем не более того.
Всегда есть же шанс, что начнется война или что кто-то устроит страшный теракт и надо хоть немного бы подумать также и о пожарной лестнице, а не только о лифте и связанными с ним удобствами.
То же самое касается и межчеловеческих отношений.
Ясно как день, что для любого из нас людей - вырвать кого-то из глубин своего сердца, часто оказывается, возможно, только с его же кровоточащим куском.
Тот, кто создал в ком-то такие столь противоречивые чувства, вполне справедливо может считаться злодеем.
Однако я глубоко убежден, что подобное имеет право называться сознательным злом только, если человек проявил свои недостойные душевные качества не сразу и вдруг, а разве что лишь после того, как он какое-то время вел себя, хоть как-то, но вполне иначе.
Разница между злом осознанным и злом невольным и непреднамеренным пролегает через глубокую пропасть невежества в социальных отношениях.
В случае, когда человек всего-то, навсего не знает как себя правильно вести - его крайне необходимо вежливо и ласково пожурить за эгоизм, и что-то он поймет и сделает для себя хоть какие-то выводы.
В случае же, когда сама его натура доподлинно требует выхода именно в такой вот форме самовыражения, он ответит явной грубостью или промолчит, но продолжит в том же духе.
Причина отсутствия подобных выговоров, в корне отличных от длительных и занудных нравоучений заключается лишь в том, что у некоторых людей их взгляды на мир закостеневают в твердые и устоявшиеся догмы.
Почерпнуты они были из любезно созданной видимости культурным и образованным обществом, а затем и поддержано в литературе.
Вот конкретный тому пример.
Чехов "Дом с Мезонином"
"Хорошее воспитание не в том, что ты не прольешь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-нибудь другой, - сказал Белокуров и вздохнул".

А по мне так нет ничего лучшего, чем Булгаковское "Икание за столом отбивает у других аппетит, - машинально сообщил Борменталь".

Но это не всем подходит, потому что, чтобы делать другим замечания подобного рода надо победить в себе сладкосердечную мягкотелость внутреннего устройства души.
А далеко не всем сие по силам.
А кроме того бывают в жизни и несчастливые исключения из всех ее обычных правил.
И тогда некоторые люди оказываются в очень неловком положении.
А все потому, что в их сознание не укладывается такой простой факт, что человек может знать о жизни многое, но при этом совершенно ни сном, ни духом не ведать об элементарных правилах общения.
Поэтому они и застывают в изумлении перед таким вот скособоченным человеком!
А все почему?
Наверное, все-таки потому, что такие люди буквально напичканы всевозможными догмами, и в связи с этим до полной невозможности хоть как-то одуматься, во всем и до конца убеждены, что их правильные, привитые с детства манеры, существующие в культурном обществе, есть незыблемая часть всякого развитого сознания.
Отсутствие их всего-то что самым естественным образом выходит за всякие рамки самих их костных и ограниченных представлений о вселенской сущности добра и зла.
Конечно, можно сказать, что их не для того на этот белый свет рожали, дабы в их светлые головы мог хоть как-то закрасться здравый смысл как именно во всяких там мерзких вещах им следовало бы всерьез разбираться.
Однако, они в чем-то таки важном дети книг, а не естественного царства природы земных вещей.
Вот именно поскольку сегодняшние интеллигенты, сформировавшие свой образ мышления в течение последних 200 лет, от естественного взгляда на жизнь отказались на мир в 20 веке, и спустилась мгла ранее неведомая всякому человеческому сознанию.
Они просто заменили его чем-то искусственным и несуразно, противоестественно величавым в своих гордых теоретических выкладках.
Все дело было в засилье оптимистических словесных словопрений и за этими декорациями было легко упрятать главную суть зла в его всенепременном стремлении возглавить общечеловеческий путь к свету и добру.
Такими декорациями предстали всевозможные словосочетания, в которых их реальный смысл был подменен формой их выражения и потому они не несли в себе призывы к чему-то реальному и материальному, а выполняли роль троянского коня для чего-то совсем другого мерзкого и пещерного.
Однако в какой же красивой обертке все это было преподнесено!
Иван Ефремов в его "Лезвии Бритвы" пишет об этом так.
"- Высокопарные слова и, как все высокопарное, лживые! - Тиллоттама рассмеялась недобро и презрительно. - Довольно, я слышала много о том, как у нас любят женщину. Вы с вашей сентиментальной звездой Индии, с женщиной в искусстве - что вы знаете о жизни, прекраснодушный муртикар?
Она замолчала, подняв голову.
Рамамурти растерянно смотрел на нее, не находя слов.
Тиллоттама ударила его очень больно, ибо для каждого настоящего художника грубое расхождение окружающей жизни с его идеалами - тайная и никогда не заживающая рана души".

Однако так оно только у искренних художников, а у тех, кто хорошо спит и еще лучше ест, в течение всей своей жизни такого расхождения нет, и его никогда не бывает.
Кроме того и жуткие события жизни человека, его болезни вполне естественным образом отражаются на его творчестве.
Человек может проникнуться злом от его невзгод и начать смотреть на людей ни как на отдельных личностей, а как на серую массу, которую можно привести к счастью только насилием и уничтожением существующего общественного порядка.
Заболевший туберкулезом, а со временем и ослабевший Чехов подпал под это мировоззрение и стал всеми силами души тянуть свой народ к краю пропасти.
А куда его собственно вечные студенты - (из его великого «Вишневого сада») теоретики лучшей общественной жизни могли бы привести?
Они сами только симптомы смутного времени, а не его болячки как о том думают некоторые.
Не дело людей исполосованных ударами злодейки судьбы выставлять как главных затейников "общественных землетрясений".
На самом-то деле все от того, что цивилизация вытесняет милосердие к тем, у кого нет высоких культурных ценностей, и высоких устремлений к светлому и чистому.
Под такое определение подпадают "культурно отсталые" народы или даже отдельные личности и вот технический прогресс обнажает перед ними свой меч и разит их за то, что они отказываются принять идеалы торжествующего победу всевластного добра.
А как же может быть иначе, уж коли, они объявлены высшей правдой во имя всеобщего благосостояния и душевного удобства?
Именно так и загнивает сама суть человеческого бытия, поскольку людей заставляют признать, то единственно возможное объяснение чьего-то варварства или равнодушия к великим благам человеческого счастья.
Речь, мол, идет о тех, кто является низшими существами, а значит освободить от них мир - это наша первостепенная задача.
А ведь именно, те, кто окунулся в пучину зла так и не став от этого его сознательным союзником имеют те душевные качества и задатки, которых не хватило бы людям умудренным опытом светлого книжного и духовного бытия.
И именно они отрешенные от реальной действительности и есть те, что способны переступить через что угодно, перейти любой Рубикон лишь бы восторжествовало царство истины, но оно зачастую оказывается царством несвободы под флагом воинствующей демагогии, основываясь на том простом факте, что истин не может быть две или три.
Но подходов к ним может быть сколько угодно, и именно отменой возможности любого иного о ней представления, кроме официально признанного и создаются современные тирании.
Также существует проблема с отрицанием опыта тех, кто прошел через тьму, в преломлении их взглядов на сегодняшнюю действительность, поскольку все плохое осталось позади, а впереди только радость и свет.
Причем если кого и превозносят до самых небес так это лишь того, кто, пройдя через дикую тьму, разве что лишь еще более укрепился в своих прекраснодушных идеалах, а другим дорога к славе, скорее всего, будет забита пудовыми гвоздями.
Разве что кто-то повнимательнее обратит на них какое-то внимание, да и то тоже естественно, что вскользь.
Вот что пишут об таких людях Братья Стругацкие в их романе "Гадкие лебеди".
"Все дело в том, что вы, по-видимому, не понимаете, как небритый, истеричный, вечно пьяный мужчина может быть замечательным человеком, которого нельзя не любить, перед которым преклоняешься, полагаешь за честь пожать его руку, потому что он прошел через такой ад, что и подумать страшно, а человеком все-таки остался".

Можно, конечно сказать ну и что какая, мол, от этого всего польза?
А дело тут не в пользе, а в нравственном (не книжном) восприятии бытия.
Извлекать из всего пользу это норов коммунистических рационализаторов!
А все, потому что за белыми страницами книг излучающих радужные мечты конкретных людей стало просто-напросто не видать!
Но все мы в одинаковой степени люди и среди тех, кто развит хрюкающих свиней в целом больше чем среди всего остального человечества.
Мартин Иден пера Джека Лондона - это человек сумевший одолеть столько препятствий, сколько и не снилось всяким зацелованным в пятую точку франтам высокого ума.
Причем - то, что говорит Джек Лондон в этом его романе это не призыв к бунту против зажравшихся капиталистов, а только элементарная констатация факта.
Вот его слова.
"Наше образование ваше, мое, Артура, Нормана какой от него толк? Мы наглотались этой самой культуры, а если наши папочки сегодня разорятся, нам придется завтра же сдавать экзамены на право преподавать в школе. В самом лучшем случае, Руфь, вы только и сумеете стать учительницей где-нибудь в провинции или преподавать музыку в пансионе для девиц.
– А вы то что сумеете? – спросила она.
– Ничего путного. Буду получать доллара полтора на какой-нибудь черной работе, а может быть, меня взяли бы репетитором в заведение Хенли для умственно отсталых, заметьте, я сказал «может быть», а может быть, к концу первой же недели меня выставили бы за непригодностью".

Дело ведь не в том, что этих людей надо ограбить, отобрав у них все, что у них есть, а только в том, что из этой среды иногда выходят всякие зажравшиеся свиньи, готовые ко всяким мерзостям вооружившись идеологией, а то и вовсе без нее.
Причем, они и других могут временами заразить своей горячностью ликвидировать некое дикое зло для того чтобы на веки вечные могла восторжествовать некая аморфная форма справедливости.
Им все казалось однозначно предельно ясным и простым до самых корней чьих-то не посидевших от диких моральных мучений волос!
Причем равнодушие к слухам о жутких событиях в своей стране - это тоже часть сознания просвещенной части населения.
Прямо у нее под носом можно творить чего угодно и если об этом не будут писать в газетах, то всякие УЖАСНЫЕ ИСТОРИИ только кого-то развлекут и не более того.
Именно так оно было и с уничтожением зажиточного крестьянства в 20ых начала 30ых годов, а вот если б поднялся тогда шум и гам, то в 1937 году честных граждан в таких массовых количествах никто бы за колючую проволоку не отправлял.
А сколько тогда хороших и достойных людей полегло?
Это ведь была явная селекция!
Причина аморфности и слабости интеллигенции заключается в ее закрытости по принципу "Добро пожаловать, и посторонним вход воспрещен".
А отсюда и грязь самосозерцания своего эгоизма принимающего изысканные формы и потому такого благостного в смысле чувственного восприятия.
Да, действительно такие люди внутри своего круга светлы и душевны, но только в рамках своих представлений об этом мире.
Может, конечно, их и не должны были воспитывать в хлеву вместе со всеми остальными социально облагороженными животными (да простят меня за этот грех обыватели), но уж разбирать, где свет, а где тьма египетская, они должны были научиться?!
Ах да, конечно, куда ж им этому учиться, когда они цвет нации и у них в этой жизни есть другие более важные, более первостепенные задачи.
Они ведь совсем для другого были изначально предназначены.
Однако я думаю, что и неграмотных крестьян, которых Сталин в сибирские снега без теплой одежды зимой ссылал тоже совсем не для того в любви зачали, дабы они умирали безвинной смертью из-за каких-то там красивых идей, оказавшихся в руках ублюдков большевиков.
Еще не известно скольких Ломоносовых среди них человечество так и не досчиталось!
Ведь трехлетний ребенок своими маленькими ножками до самой Белокаменной дотопать никак бы не смог.
Да, и самих их, тоже между тем до ужаса жалко - умирать-то им довелось худшей смертью, чем людям в газовых камерах.
Только почему-то никто не говорит про Холокост русского крестьянства от рук извергов и палачей большевистской, а не нацистской партии - тягчайшей вины преступников 20 века.
По продолжительности мук своих невинных жертв советский режим был впереди планеты всей.
А первопричиной его появления послужили идеалисты, желавшие этому миру всего самого наилучшего.
Мне кажется, что они как в прошлом возлагали надежды, да так и до сих пор накладывают на книги, совершенно непосильную для них задачу - развивать человека не в духовном, а в социальном плане.
И опять же отказаться от своих чувств на разумной основе им, ну никак ведь не суждено, исключительно лишь потому, что откуда ж им знать, как это вообще собственно делается.
Так как у тех, кто чувствует в своей душе некую божественную меру - это вполне всерьез означает втоптать свои наилучшие чувства в жуткую грязь, и разве что лишь затем, они вдруг становятся способны выковырять оставшиеся их обломки, застрявшие у них где-то в глубинах сердца.
Можно подумать, что им туда кто-то нарочно иглу загнал, и пока она полностью не проржавела от пролитой ими благородной крови, им так и не пришло в их заполненные светлыми истинами головы как же именно от нее взять да избавиться.
Мне кажется, что подобный эмоциональный формализм в восприятии окружающего мира, следствие уж слишком буквального переложения на жизненные реалии красивых образов большой литературы.
В жизни нет той простой возможности, которая имеется в любой художественной книге.
Нельзя посмотреть, а что же там будет в самом ее конце, а раз так, то надо глядеть в оба, и на то, что происходит Здесь и Сейчас.
Причем любые изменения в жизни должны приводить к незамедлительной коррекции чувств, хотя совершенно необязательно выражать - это хоть как-то внешне.
Лоцман, совсем не бросающий взгляд вперед на стихию, что разверзлась перед ним, а только внимательно рассматривающий старые карты, почти всегда сам виноват в своем кораблекрушении.
Наличие сирен не оправдывает отсутствие умения при случае пристегиваться "ремнем безопасности" - разума, что может побороть любой самый дикий инстинкт.
Да, действительно редко такое бывает, но раз уж все же такое случается, то, следовательно, к этому надо быть хоть как-то душевно подготовленным.
Исходя из всего вышеизложенного, единственное что остается, так это заметить и уточнить, что обо всем надобно думать своевременно, а не ожидать попутного ветра в ненастную погоду.
Конечно же, никто и ничто неспособно вкратце или же подробно – во многих изящных красках возвышенной словесности, поведать миру, о том, что выхлоп, сжигающий чьи-то высокие чувства - это всего-то навсего маленькое и досадное недоразумение.
Однако ж, всегда такое было и далее такое же тоже будет вполне определенным образом более чем возможно причем безо всякого на то злого умысла!
Можно даже невольно стать причиной смерти или тем более адских мук ближнего, иногда об этом и вовсе-то не догадываясь.
Потому что, то, что хорошо для одного может оказаться сущим адом на долгие годы для другого.
При этом кто-то может сжать зубы отойти в сторону и не мешать чужому счастью.
А может организовать убийство из ревности, потому что раз ты не со мной, значит, ты не достанешься никому.
Причем при наличии большой хитрости все будет совершено невинно и комар носу не подточит!
А жениться на вдове нечаянно погибшего друга оно ведь вовсе не грех!
И это так бывает в самой подлинной реальности и не, потому что человек есть самое подлое существо на белом свете, а потому что скрыто в нем много всякого разного!
Хорошее воспитание саму возможность таких мерзких подлостей почти напрочь отметает?
Правильно, так оно и есть, но оно еще должно было быть, а если его никогда толком не было, то человек предстает в виде рудимента его естественных, природных качеств, возможно, что еще к тому же и сильно подпорченных значительным и злым - внешним влиянием.
А ведь до конца продуманная обработка личности, начиная с самого раннего детства при хорошем и продуманном воспитании, способна из более чем жуткого дерьмеца, создать очень даже приличного человека!
Конечно же, это выглядит довольно странно, но, тем не менее - это вполне естественный факт!
Вот только для особо изначально испорченных из-за их исконно звериной природы натур, пришлось бы путем общемирового консилиума психологов, подбирать тех, кто этого подонка возьмется воспитывать. Причем лучше уж, чтобы родителей было человек восемь не меньше. Но это касаемо лишь особо жутких, по самой их изначальной сущности людей.
А говоря об более реалистичных вещах, само по себе чувство омерзения к ближнему вполне может быть естественным и справедливым для всякого достойного человека, в том простом и естественном случае, коли тот к которому он его испытывает, во всем ясен и понятен в его доподлинно злодейской сути.
В случае же когда – это вовсе не так, то это не суд, а расправа в стиле темных веков средневековья.
Тогда так было принято - устраивать судилища, поверив всяким злым бредням наглых лжецов, и сжигать на кострах ведьм и еретиков.
Но есть еще и возрожденное средневековье или может даже будет точнее сказать возрожденная античность.
Тогда принято было изгонять преступников из родных пенатов.
Вот к примеру повесть Виктора Некрасова «Персональное дело коммуниста Юфы».
«Все говорили о том, что родина и партия его вскормили, дали образование, потратили на него деньги, холили лелеяли, и он, неблагодарный, позарился на тридцать серебряников (этих серебряников не упустил никто, а кто-то сказал даже «триста») и этим превратил себя во внутреннего эмигранта (или отщепенца, ренегата, ревизиониста — тут были разные варианты) и тем самым поставил себя в положение человека, не имеющего права на родину — она с презрением изгоняет, выдворяет его из своих пределов».

Что то все это ужасно напоминает, не в том ли самом духе рассуждали обличители чьих-то грязных ног топтавших чьи-то такие светлые и радужные чувства?
А если все же рассуждать с точки зрения, человека воистину затронутого высокой культурой, а не только лишь ей проникнутого из-0за его уровня жизни и воспитания в духе возвышенных идеалов…
Ведь действительно, что они дали человечеству кроме газовых камер и ядерных бомб?
Это не они ли довели этот мир до зверств ранее ему неведомых?
Конечно же, нет и еще раз нет!!!
Ведь кроме самих мыслей есть еще их усвоение в мозгах людей, которые им внемлют и в этом процессе возможны любые искривления, так что самое светлое возможно, если кого тому требуется обратить в самое темное, а возражения подавить авторитетом или же пулей в висок.
Но это все большая политика, но состоит она из великого множества мелочей и именно из них и составляется великая мозаика всеобщих человеческих отношений.
И как себя вести, чтобы затем греха на душе не нести…
Вот бывает так, что покарали за что-то отъявленного злодея, а потом выясняются какие-то обстоятельства, которые в корне меняют дело и тогда совесть начинает колоть остро как штык нож и иногда прямо в сердце…
Однако можно ли допустить, что страдальцам можно творить сознательное зло?
Да нет вроде бы!
Но вещи случайные и не осознанные – от невежества в социальных отношений и от общей темноты духа есть нечто такое, что само по себе нуждается в снисхождении, в том числе и ради того, чтобы не создавать обществу дополнительных врагов.
Причем лучшим примером мудрости в данном отношении может послужить тот же элементарный уголовный кодекс.
Тот самый, который во всем и на порядок разграничивает ответственность человека за действия заранее обдуманные со злыми целями или же совсем иначе - необдуманными, спонтанными, даже если их результатом и оказалась чья-то трагическая гибель.
Труп он ведь всегда труп и жизнь того человека чье тело остается только похоронить при любом раскладе трагически оборвалась…
и все же разница в причинах, приведших к этому настолько разниться в уложении об уголовных деяниях, что просто диву даешься снисходительности общества при тех обстоятельствах, которые иногда можно с легкостью подстроить.
И конечно же кто-то сам себе все подстроил и поскольку он ушел от наказания, то теперь его будут судить те кто жизнью своей доказал, что ему не все равно до общественных интересов.
Хорошей жизнью – это доказывать вовсе не трудно – это при плохой жизни, когда максимум еще и за грязные мудрствования лишние страдания претерпеть придется чего-то доказывать весьма затруднительно.
Куда лучше написать пару листов рекомендаций тем, кто это общество не ненавидит и больше своей жизни ценит возможность ему досадить и в тот же день навсегда закрыть глаза, дабы избежать всякого возмездия.
Действительно, можно сказать, что и без того зла было предостаточно, но все еще познается в сравнении.
А кроме того всякое действие может иметь самые жуткие для кого-то последствия, однако без того, чтобы человека четко и ясно просили, те или иные вещи более никогда не предпринимать, нельзя с полной уверенностью утверждать, что он всерьез осознавал их порочность и пагубность для других людей.
А это означает общую, а не единоличную вину за все произошедшее.
И исключительно в одной лишь только области простых и ясных как сама жизнь аксиом, можно говорить о том, что человек все должен был понимать сам по себе, без чьих либо подсказок и предупреждений.
Действительно, никто из развитых людей не должен держать в голове всю ту дурь, что может так запросто втемяшиться в чью-то тупую башку и потому они не несут на себе никакой нравственной нагрузки за те нарушения уголовного кодекса, которые совершил тот, с кем им довелось как-то якшаться в их свободную минуту.
А вот моральные преступления – это тема очень тонкая и соответственно наказываться они должны одним лишь личным, собственноручным образом, а иначе это подлая интрига от которой пострадают совершенно ни в чем неповинные люди.
Выпущенное зло никуда не исчезнет, даже достигнув своей цели, у него ведь найдется множество самых различных применений.
А для того чтобы действовать на разумной основе нужно логическое, а не чувственное обоснование своим поступкам.
В таких случаях, надо всего-то навсего суметь посмотреть на мир не только лишь через призму красивых чувств, но также и по всем другим столь различным и обширным его параметрам.
К примеру, разделяя людей по критериям наших и не наших - по принципу интеллекта, культуры и положения в обществе, всегда было бы лучше обращать пристальное внимание, что последнее из списка многое определяет, в социальном плане.
А это значит что, скорбеть о том, что человек такой, а не какой-то несколько иной является, по сути, почти тем же, что, и утопать в слезах из-за того, что в Африке, мол (кроме ЮАР) никогда не бывает снега, а в Гренландии нет слонов и антилоп.
В жизни вообще решающее значение имеет именно то, что действительно существует, а не то, что нам бы так хотелось, дабы оно реализовало себя из наших о нем мечтаний.
А главное, вот что: то, что хорошо и верно придет само, а если оно иное, то ожидать, находясь в Сахаре, пока там пойдет дождь занятие крайне утомительное, и, скорее всего, смертельно опасное.
Поиски воды в безводной пустыне волей неволей означают необходимость розысков реально существующего оазиса, но это делается глазами и ногами, а зубами пережевывать сухой песок - это занятие совершенно идиотское и абсурдное. Конкретизируя данное заявление, я могу сказать вот что, заметил в человеке, что-то нехорошее, так ему и скажи, но лучше все ж таки в простой неформальной обстановке, так оно лишь явственнее доходит.
А пытаться разжевать его черствость - это сизифов труд!
И надо всего-то навсего перед этим вежливо спросить, «А можно я тебе замечание сделаю»?
Люди ведь все внезапные выпады принимают за оскорбление их души.
Ответив, что нет, он тем самым объективно докажет свою полную интеллектуальную несостоятельность.
И тогда как там было у Высоцкого "Ты его не брани, гони"...
Как все - это осуществить на практике не оставляя координат используя, которые он сможет затем как-то докучать?
Ну, так есть же такая простая вещь, как живая природа и устная договоренность ведь - это чистый примитив, впрямь как орудия каменного века.
А вот стенать, что вот, где-то рядом человек, с которым так бы хотелось иметь дело, но он грязен как черт и непереносим по своему уровню культуры, а может еще заодно и одинок - это, знаете ли, мысли на уровне кабеля или сучки ньюфауленда, смотрящего на болонку.
А надо понимать, откуда вообще берутся люди с резким несоответствием их природных задатков к их внешним проявлениям.
Писатель Алексеев в его романе «Возвращение Каина (сердцевина)» пишет об этом так.
«Живым следовало жить, а это значит, забывать горе, ибо всякий затянувшийся траур, охватывая сознание, постепенно начинает разъедать изнутри саму суть жизни».

Избавлять от затянувшегося траура можно только заглядывая на задворки чьей-то души и вычищая тамошний мусор.
И запачкать душу подобное действие может только, если после того как человека почистили изнутри, глубоко затронув его самолюбие, а он так и продолжает ныть и все в том же духе.
Вот тогда не прекращая с ним отношений в дерьме весь и перепачкаешься.
Тогда ясно, что ему нужен не тот, кто его поймет и сделает о нем соответствующие выводы, а тот на кого можно все время изливать горечь своего существования.
Свой - чужой быстро надо выяснять и если человек не утверждает, что он прилетел из будущего или появился в нашей вселенной из некого параллельного мира, то его совершенно не обязательно так сразу принимать за откровенного враля или за сумасшедшего.
Если свой пусть и сильно побитый жизнью, то надо его принимать, а если чужой, то пошел он вон!
И не надо играть в игры пытаясь найти в чужом своего.
А то так ведь можно и до полного абсурда дойти!
Получается, что после того как рядом, скажем, прошел сосед с цепями на груди и весь в татуировках, еще долго затем можно шмыгать носом и впрямь захлебываться слезами оттого, что он такой, а ведь мог бы быть совсем, совсем другим.
И все эти инсинуации льются у кого-то за спиной и слезы исходят от самого сердца.
И все это лишь оттого, что у кого-то, видите ли, есть ум и способности, и хотя он их и выражает на своем собственном языке, но все равно сквозь все эти внешние атрибуты проскальзывает огонь мысли, и где-то внутри него похоронена высокая душа.
Даже при более реалистическом в плане элементарной логики - подходе к данной проблеме, намного важнее переживать за людей, которые уже себя доказали в правильном и здравом смысле этого слова, а теперь вдруг скатываются вниз с достигнутых вершин.
Например, подсев на иглу.
Но бывало и так, что вытаскивая кого-то из этой тьмы, любящий человек сам садился на иглу, просто попробовав быть с ним в одной волне, а потом разница между ними естественно, что быстро стиралась.
Вот это и есть тот пример, когда нельзя ни в коем случае опускаться до чьего-то уровня, а то потом уже назад точно не вырвешься.
Но часто же бывает, что люди с таким же дичайшим отвращением отходят от того у кого, они обнаруживают какое-либо отклонение от общественных норм, хотя оно и совсем не заразное.
Причем сладостные грехи вызывают в них чувство тайной зависти, а те, что грязные - чувство глубокого омерзения или презрительной насмешки.
Вот как пишет об этом Лев Толстой в его романе «Анна Каренина».
«Левин помнил, как в то время, когда Николай был в периоде набожности, постов, монахов, служб церковных, когда он искал в религии помощи, узды на свою страстную натуру, никто не только не поддержал его, но все, и он сам, смеялись над ним. Его дразнили, звали его Ноем, монахом; а когда его прорвало, никто не помог ему, а все с ужасом и омерзением отвернулись».

Можно подумать, что человек жизнь сам себе строит, а не подстраивается под нее!
Конечно, есть разница между теми или иными людьми и одни не выдержали бы не единой бури, но они плывут по жизни на огромном красивом лайнере, которому не страшны никакие мелкие катаклизмы, а другие выходят в житейское море на утлой лодчонке, и им столько бурь еще в детстве довелось пережить, что их нравственное начало стало иным, чем были его первоначальные качества.
Это вовсе не означает втаптывания чьей-то души в мерзкую грязь, но все же ей относительное закабаление, потому что в тисках первобытной дикости любой человек быстро перенимает многие ее душевные задатки.
Вот как пишет об этом Артур Конан Дойл в его повести «Затерянный мир»
«Я шел самым последним и невольно улыбался, глядя на своих товарищей. Неужели это блистательный лорд Джон Рокстон, который не так давно принимал меня в розовом великолепии своих апартаментов в "Олбени, устланных персидскими коврами и увешанных по стенам картинами? Неужели это тот самый профессор, который так величественно восседал за огромным письменным столом в Энмор-Парке? И, наконец, куда девался тот суровый, чопорный ученый, что выступал на заседании Зоологического института? Да разве у бродяг, встречающихся на проселочных дорогах Англии, бывает такой жалкий, унылый вид»!

Так что как нетрудно понять опуститься до самого низменного уровня – это не так уж и сложно, но, однако есть же существенная разница между внешними проявлениями и внутренним устройством души!
У человека цивилизованного вполне может быть дикое и гнилое нутро, а у истинного дикаря вполне гуманистические представления о том, что надо делать, если ребенок находится в опасности.
Но это не в целом, но однако есть у человека культурного такая черта столкнувшись с первобытностью он становится ее куда кровожаднее дабы доказать свое над ней полное превосходство.
Вот тому яркий пример:
Тоже из «Затерянного мира»
«В душе каждого, даже самого заурядного человека таятся неведомые ему бездны. Я всегда славился своим мягкосердечием; стоны раненого зайца не раз исторгали у меня горькие слезы. Но теперь меня обуяла жажда крови».

И откуда же взялась это неуемная жажда крови?
Вполне естественно, что чужая дикость поднимает из глубин подсознания свою собственную брутальность, а цивилизованность делает ее организованной, обдуманной и куда более проворной.
Однако рассуждая логически трудно осудить за это человека, которого привели в ярость, а выпить стакан воды, чтобы охладить свой вскипятившийся ум у него просто совершенно не было времени и сил.
Однако тянущаяся годами последовательность длительной травли - это нечто уже совсем иное!
И кстати совершенно выходящее за рамки попытки создания больших и очень болезненных неприятностей одному конкретному человеку.
Чувства неуправляемые разумом всегда несут гигантский вал общественного зла, ибо они совершенно неиссякаемы в своем безоглядном, безоблачном, или же черном, как грозовая туча скудоумии.
Причем речь идет не какой-то там банальной рассудочной деятельности, что должна управлять высокими чувствами, а о самом главном в человеческом естестве.
Может ведь и так случиться, что у большого начальника террористы украдут сына и пригрозят ему, что коли он не даст им возможности совершить страшный теракт, то они перережут ему горло. И тогда человек, решив спасать жизнь своего ребенка такой ужасной ценой, целиком пойдя на поводу у своих нерадивых чувств, не совершит ничего достойного понимания или даже простого сочувствия.
А ведь если у человека чувства в определенной ситуации подминают под себя разум, то кто может гарантировать, что это не произойдет с ним в некой совершенно иной ситуации.
А ведь с людьми, которые воруют детей с той целью, дабы их родители устроили теракт, договориться всерьез нельзя, такие головорезы вполне могут добавить еще один труп, с них ведь станется.
Дело то уже сделано, а то чего греха таить вдруг еще чадо на их след наведет.
Кому же это надо!
Но только вот у человека, который в такой ситуации будет думать одним лишь сердцем, такие мысли в голове, могут напрочь отсутствовать.
А при всей той огромной доле ответственности и любви, которую хорошие люди испытывают по отношению к своим детям, выкупать их жизнь ценой многих других жизней никому непростительный грех.
Если, конечно, речь не идет о простой продаже наркотиков, которые за раз никого не убивают и вообще могут достаться в основном лишь тем, кто уже и без того всецело потерян для общества.
А все же, в случае, когда речь идет о теракте, что перевесит чашу весов? Я имею в виду человека уверенного, что он блюдет интересы родного ему общества, а не всякую продажную сволочь!
Кстати, люди ответственные за многие чужие жизни могут и всего-навсего ошибиться, причем, таким самым прискорбным образом, что результатом их страшного промаха станет жизнь и здоровье тысяч и тысяч людей!
К примеру: в государстве Израиль главное бензохранилище, а там ко всему прочему еще и газ был, непонятно каким Божьим промыслом, оказалось недалеко от района, где проживает немалая часть людей наделенных огромным интеллектуальным потенциалом.
И, однако ж, этот пороховой погреб (в случае теракта) никто даже и не планировал, куда-либо перенести до попытки более страшного арабского деяния, чем даже то, что имело место в Америке, и, между прочим, в том же 2001 году.
В бензовозе солярка оказалась, а там имелись сверхмощные средства для тушения пожара.
Вот только был бы в бензовозе бензин, и помогли б они тогда, как тому мертвому припарки.
А ведь потери среди интеллектуальной элиты страны гораздо чувствительнее для государства в целом, чем среди всего прочего люда и лишь слепой случай уберег государство Израиль от такого вот великого горя!
Да, конечно, бензохранилище лучше иметь в центральном округе, чем на периферии, издалека горючие доставлять оно тяжело и дорого.
Но в том же самом Гуш-Дане есть ведь и арабские поселения, так что если б было выбрано место, где при взрыве бензохранилища пострадали бы 50 на 50 евреи и арабы, никто ж не посмел бы обвинить Израиль в том, что он использует арабское население в качестве живого щита.
Это довольно простая житейская логика, но тот, кто до этого не додумался вовсе не враги народа, хотя дай такое право родственникам погибших, они бы им тут же суд Линча устроили.
То что в бензовозе оказалась солярка, а не злосчастный бензин - свидетельство того, что Бог все еще не оставил еврейский народ, но сказать, что этого вообще не могло быть, а значит все это пустое лукавство, означает начисто запамятовать про то что евреи потеряли при Холокосте треть от своего мирового исчисления.
Могло ведь и так случиться, что и этого также каким-то великим чудом никогда б не произошло?!
Да, конечно, без наглядного эффекта трудно понять суть явления.
Астрономам было довольно затруднительно до конца удостовериться в том, что комета может ударить о поверхность планеты, пока им не довелось узреть это воочию.
Хорошо, что, то был Юпитер, а не Луна, а то даже тогда осколками и нас могло зацепить.
Но там, где пронесло надо делать зарубки на будущее, а не тут же забывать об этом, как о чем-то совершенно ненужном, навсегда оставшимся в прошлом.
К примеру: пока люди полностью доверяют химическому анализу питьевой воды, какой-нибудь ушлый мусульманин может придумать такую гадость, которая, эту проверку сумеет с легкостью обойти.
Причем на западе тоже ведь вполне может найтись большой ученый, не имеющий никаких принципов совести и всякого благородства души.
Этот недочеловек за огромную сумму денег с великой радостью согласится помочь своим братьям мусульманам.
Они ж ему чистокровному англосаксу мозги со всех сторон прополощут своим пониманием Корана, а в ответ за столь благородное с их стороны деяние, он поможет им в создании какой-нибудь дряни, что поразит западный мир в его самом слабо защищенном месте.
Увы, у кого же нет своих обид и нереализованных амбиций?
Так может лучше проверять воду по всем другим не химическим параметрам, которые только возможны в природе, и как следует следить за связями корифеев науки?
Ведь может же человек в свободное от основной работы время - использовать свои способности и образование для деятельности совсем не во благо общества.
А конкретным образцом дополнительного анализа воды может быть ее проверка на текучесть, после малейших изменений жидкости она должна быть уже хоть сколько-нибудь, но совсем иная.
Однако принять во внимание факторы, не являющиеся общим местом в обыденной жизни, зачастую очень даже непросто.
Прежде всего - это происходит оттого, что чем выше величие лучезарной мудрости, тем глубже и непреодолимее трясина ее вполне искренних, дремучих заблуждений. Только лишь из-за того, что опыт накопленных побед, давит тяжелым прессом на душу, заставляя человека признать, что все в этом мире подвластно орлиному взору его проницательных глаз.
И из этого следует вполне естественный вывод, что, раз все же что-либо его мозг воспринять адекватно ну никак не в состоянии, и оно неспособно быть понято простым ходом логических рассуждений, то его суть обязательно кроется глубоко под землей, в самом нижнем инферно.
Оно может быть и так, однако туда отнюдь не все по своей доброй воле попадают.
Ведь выбор места своего рождения - это же во всем несоразмерная роскошь нашим самым элементарным и наискромнейшим человеческим запросам.
А раз нельзя выбрать себе более подходящее место для зачатия своей жизни, то и правильные моральные принципы не выйдет приобрести в книжной лавке на углу.
Но так ведь оно окажется куда легче чем, что либо угодно другое в этой жизни - взять за шиворот во всем виноватого, да и швырнуть его на съедение голодным волкам, хотя они все равно не столь уж и страшны по сравнению с сытыми свиньями, по выражению Игоря Губермана.
Только вот ошибки чреватые дикими последствиями есть часть нашего повседневного существования и в отличие от сознательных действий направленных во зло их надо рассматривать, хоть в чем-то, но в конкретном ключе совсем иначе.
Вообще в этой жизни нет, и не может быть ничего труднее морального выбора создающего яростные бури ничем необузданных эмоций, а заодно и глубокие внутреннее противоречия в недрах вовсе непростой человеческой натуры.
Те, кто желают ее упрощать, просто живут красивыми иллюзиями, поскольку в будущем упрощение придет за счет повсеместно возродившейся естественности, но в новой культурной форме.
Зачатки этого есть и сегодня, но этого на всех не хватает, а значит нужно всерьез учитывать, то промежуточное состояние, когда новое может перехлестнуться с чем-то старым, отжившим, но и сегодня реально существующим.
И в тех тяжелых случаях, когда сама жизнь ставит людей в тупик, они просто обязаны решать и действовать без всякого промедления и задержки, если речь идет об их жизни и смерти.
А вот в любви иногда вполне стоит пойти на значительный компромисс - учесть иные совершенно чужие своему сознанию представления о ее духовной сути.
Потому что весь мир или даже большая его часть - это не все, что может быть однозначно верно воспринято и осознано исключительно на одной лишь основе собственного жизненного опыта.
Он иногда бывает тяжким как гиря, а это подчас накладывает непосильный отпечаток сапога на душе хорошего человека.
А кроме того жизнь иногда вытаскивает неизвестно из какого рукава козыри, когда, казалось бы, уже все было потеряно, а иногда топит в мелкой лужице кем-то пролитых горьких слез.
Причем того, кто все же мог бы начать жить по-людски после всех бед и невзгод, в течение всей его нелегкой жизни.
Может то была и не лужица, но, приняв во внимание все, то зло, что люди не злые и жестокие, а обычные люди всецело причиняют друг другу, оно микроскопической каплей и окажется.
Да и как же собственно вообще - это может быть хоть сколько-нибудь иначе?
Как говорится рядом с большой полноводной рекой зла, что все мы творим, друг другу, все исходящие от одного человека мельчает до, по большому счету, невидимых общественному взору факторов.
Разве что, конечно, если речь не идет об уголовных или же государственных преступлениях.
Но ведь всякое невольное зло вполне возможно, сильнейшим образом раздуть, подув на неугасимое пламя чьей-то скромной и сдержанной ненависти, а также устроив большой пожар в сердцах тех, кто никоим боком не был, ни к чему к этому причастен.
У Салтыкова-Щедрина по этому поводу есть хорошие слова пусть и несколько к другому относящиеся, но по смыслу верные.
«Все мыслительные силы сосредоточивались на загадочном идиоте и в мучительном беспокойстве кружились в одном и том же волшебном круге, которого центром был он. Люди позабыли прошедшее и не задумывались о будущем. Нехотя исполняли они необходимые житейские дела, нехотя сходились друг с другом, нехотя жили со дня на день. К чему? - вот единственный вопрос, который ясно представлялся каждому при виде грядущего вдали идиота. Зачем жить, если жизнь навсегда отравлена представлением об идиоте? Зачем жить, если нет средств защитить взор от его ужасного вездесущия»?
Вот похожая на это вакханалия может начаться из-за того, что кто-то сильно раздув щеки начал косить во все стороны глазами, зовя на борьбу с дикой язвой злого тирана его такой ведь светлой и высокой души.
А, между тем, винить человека в его испорченной природе надо прямо глядя ему в глаза.
Оно и понятно, что в том случае, коли обвиняющий ростом метр с кепкой в прыжке, а обвиняемый детина два метра ростом и полтора в плечах, то это и на самом-то деле не слишком разумное для кого-либо в таковом случае занятие.
И эти претензии еще надо хоть в чем-то, но вполне конкретизировать!
Да, и вообще нет ничего тайного в том, что мужчину в отличие от женщины гораздо легче затащить в постель, раньше, чем он сам того захочет по своей собственной инициативе.
Соответственно человек избегающий ситуации, когда с ним - это может приключиться, вполне так может статься, что более всего на свете опасается своей на то реакции.
У некоторых кроме эрекции бывает ЕЩЕ и всплеск всего пережитого и наболевшего.
Да, и стесняться в выражениях такому человеку будет мучительно трудно.
А кроме того чужая, переполненная светом и любовью душа вызывает элементарное чувство зависти, которую невозможно одолеть при помощи здравого рассудка.
Однако она манит, и человек не может не идти на свет, будучи во тьме.
Но резкий свет, кроме всего прочего режет глаза и отдает в мозгу мучительной болью осознания своей привычки к тьме и ко всем ее естественным свойствам.
И ко всему остальному сказанному также нужно было бы добавить, что свобода она не только осознанная необходимость, но и понятие всецело внушенное извне.
Она не зарождается путем чтения книг, а скорее наоборот именно этим путем и проникает в человека вирус варварства во имя добра и справедливости.
То есть человек после почтения некоторых книг идет завоевывать свою свободу от гнетущего его душу костного застарелого мира, большим и бравым шагом ступая по черепам тех, кто живет по-старому, из принципа не желая ничего нового.
Но эти мои слова ни в коей мере не касаются школьных учебников, а только литературы, что, однако никак не делает ее саму по себе злом!
Зло заключается только в ее неправильном восприятии.
Ведь некоторым, кажется, что вся вселенная берет свой исток из книг, а там где это не так - это всего лишь отход от существующих истинных правил. Вот отсюда и проистекают их ужасные попытки реальность поработить добром и светом, что для немалого числа людей обратилось в великую пытку.
Даже если их намерения и были самые праведные, но конечный результат зависит вовсе не от них.
Только приложенный к чему-то практический ум и жизненная опытность приводят к воистину положительным результатам.
Разговоры о будущем рае прекрасны только между людьми, пусть и самым теоретическим образом осознающими о чем, собственно, вообще идет речь.
А вот как на это реагируют люди незнакомые с теплой сердечностью внутреннего устройства интеллигентского мирка про то хорошо Деникин в его "Очерках Русской смуты" написал.
"Свобода на несознательную массу подействовала одуряюще. Все знают, что даны большие права, но не знают какие, не интересуются и обязанностями".

А иначе оно никак и быть-то вовсе не может!
С какого бока не подойди и как не сядь духовой оркестр толпы или гармошку какого-то отдельного человека в скрипку не переделаешь.
А потому всякие социальные эксперименты или жалкие с точки зрения элементарной логики попытки вот так запросто вынуть кого-то из его тьмы - это одна лишь инфекция способная привести к одному лишь заражению чьей-то крови и не более того.
Но не все даже об этом твердо зная, будут хоть перед чем-то останавливаться, потому что для них неприемлемо не бездействие или ожидание чуда, а постепенность и доскональная продуманность своих действий.
Вот что пишет об этом Деникин в его "Очерках Русской смуты".
"Даже моральная и физическая гибель страны противника, даже предательство своей Родины, и производство над живым телом ее социальных опытов, неудача которых грозит параличом и смертью".

Причем малое это своего рода лакмусовая бумага для чего-то куда большего, но для каждого отдельного человека его малое благополучие, и должно быть главным и никак не связанным с чем-то большим и существенным.
Но у идеалистов фанатиков все перемешано, потому что они живут в еще не созданном, да даже еще и не вполне осознанном теоретически – будущем, прекрасном мире радужных грез.
Именно поэтому они столь беспринципны в вопросах уничтожения социального зла. В своем мозгу через реку социального зла, уже давно мост, перебросив, они готовы были гнать в нее толпу на заранее уготованную смерть во благо неких будущих поколений, что все же ее переплывут.
Но только нет и не бывать такому, а если в личном смысле и можно залечить раны отдельного человека медленно и осторожно их врачуя, то целому обществу нужно дать мирно идти по его дороге, не гоня его силой вброд через опасности и лишения.
А ведь еще можно и отравить своими благими намерениями и чувствами!
Ведь как бы человек себя не вел, этого вовсе бы было в такой ВЕЛИКОЙ степени, не будь осуждающих взглядов со стороны тех кому, слава тебе Господи, что не довелось пережить ну совсем ничегошеньки и из того, что выпало на чью-то злую долю.
Пытаться выиграть время дабы познакомиться с человеком поближе - это чисто женское поведение?
Да, может быть оно и так, да только вот крик "сволочи, гады, уроды, собака не той породы" может привести к насилию, а оно в свое очередь к тюрьме.
Как оно и понятно, раз человек в конец одичал от одиночества и насмотрелся сцен в своем детстве, он может от такого крика на короткое время потерять адекватность, а как следствие этого свободу.
Причем разница между плохой семьей и ужасной может выражаться и в количестве грязных оскорблений, а необязательно в большем количестве физического насилия.
Такой человек от звенящей пустоты вокруг него и половых контактов с проститутками может, в конце концов, приблизить к себе, то, что являлось обыденностью его детства.
Но в случае, недолгой прелюдии общения все бы это ушло, обнажив его истинную натуру!
И это надо понимать, а не только в полной мере чего-то чувствовать!
Однако тем, кто предпочитает ощупывать мир радарами своих чувств, а не воспринимать его, таким как он, есть на самом деле, этого не объяснишь, потому что для них это, видите ли, слишком низменно и грубо.
Иногда, при этом еще может так показаться, что женщина, выросшая на сплошных дрожжах прекраснодушия, совершенно глуха ко всему тому, что ей совсем не по душе.
Конечно же, это можно понять, что осознать, о чем именно говорит человек не умеющий заключить свои слова в строгую логическую форму, бывает довольно сложно и неудобно, но его можно попросить выражаться яснее, и не подходить к слушающему его с пустой головой заранее все не обдумав.
Да и понять, зачем ему все это было нужно вовсе не так уж и трудно!
Вот что сказал по этому поводу великий писатель и пророк будущего всепланетного счастья Иван Ефремов в его лучшей книге «Час Быка»
«Привычку говорить во что бы то ни стало она объяснила желанием утвердить перед
другими свою личность. Кроме того, - извергая потоки слов, человек получал психологическую разрядку, необходимую в этом мире постоянного угнетения и раздражения. Вылавливать мысли в пространных речах становилось все более утомительно».

Но это не обязательно делать слишком долго!
Можно оборвать речи неуемного оратора высказав о них соответствующее мнение, главное это стараться попасть не в человека, а в его нескончаемые тирады.
То, что этому мешает, так это, прежде всего, неумение вовремя надавить на тормоз внутри себя, зато такие люди очень хорошо умеют затем когда-нибудь надавить «на газ» внутри окружающих их людей.
И тогда начинается вот что.
Александр Грин "Серый автомобиль".
"Я всегда думал об этой женщине с теплым чувством, а я знаю, что есть любовь, готовая даже на смерть, но полная безысходной тоскливой злобы. У меня не было причины ненавидеть Корриду Эль-Бассо в противном случае я был бы навсегда потерян для самого себя Я мог только жалеть.
У меня было время думать обо всем этом, когда быстро и с облегчением я удалялся от клуба в свете электрических лун, чрезвычайно счастливый тем, что не мог ответить мулату, так как неизбежно должен был сказать "да", то есть согласиться принять машину, из противоречия и вызова самому себе; нас всегда тянет смотреть дальше, чем мы опасаемся или можем. Благодаря печальному случаю, машина оставалась при нем, ненужная ему самому. Свежесть перелетающего крепким порывом морского ветра, опахивая лицо, несколько уравновесила настроение; уже готовый улыбнуться, я переходил улицу, почти пустую в тот час ночи, неторопливо и эластично. Меня заставил обернуться ровный звук сыплющегося где-то вблизи песка. Я поскользнулся, и меня это спасло, так как мое тело, потеряв равновесие, шатнулось в сторону судорожными шагами как раз перед налетающим колесом.
Еще не успело исчезнуть зрительное ощущение страшной близости, как, с пронзительным, взвизгивающим лаем, огромный серый автомобиль мелькнул в свете угла и скрылся в замирающем шипении шин. Его фонари были потушены, он был пуст Шофера я не успел рассмотреть. Я не успел также заметить его номер".

Можно подумать, что оскорбленная добродетель, мстя за свои поруганные кем-то чувства, имеет на это полное и естественное право!
Вот как об этом высказался Чехов в своей повести "Скучная история".
"И это не оттого, что женщина добродетельнее и чище мужчины: ведь добродетель и чистота мало отличаются от порока, если они не свободны от злого чувства".

Может кто-то и впрямь походил на Шарикова, на операции делают не только на голове, но и в других местах тела, так что при всей схожести ситуации прямого тождества тут быть не может.
Советская хирургия могла пришить пятку к заднице и сказать, что так оно и было изначально.
Любые патологии, с чем бы они ни были связаны, оставляют после себя тяжелый психологический след и без вмешательства хорошего специалиста могут создать в человеке устойчивое противоречия и внутренние неудобства, с чем-либо связанные.
Если же говорить о данном конкретном случае речь скорее идет о "Каштанке", которой кидают кусочек мяса на веревочке, чтобы затем тащить его назад из ее желудка.
Помнится, Ханс Христиан Андерсен сравнивал себя с тонущей собакой, в которую мальчишки из жалости кидают камни.
Что же касается такого типа как Шариков, то - это старый, примитивный злодей.
Ужас 20 века как раз в том и состоит, что появилось множество людей в белых перчатках желающих ликвидировать причину всякого общественного зла.
И сами они лишь призывали к этому действию, а грязную работу за них выполняли другие "дворники с огнестрельными метлами" для вычищения клоаки оставшейся им от прежних времен.
Что у тех, что у других была, как минимум, наполовину во всем чистая совесть!
Одни только и всего, что в полголоса отдавали приказы, а другие рыкающими криками, их ретиво, расторопно и безропотно выполняли.
Это позволило более глубокое падение в пучину зла, чем – это было когда-либо возможно в предыдущих столетиях.
Вот и Израиль в случае его поражения в войне 1967 года, а особенно 1973 должен был превратиться в огневое стрельбище!
Поскольку оказался бы в состоянии поверженного идеологического противника, причем такого, который повернулся спиной, а точнее сказать задницей к социализму, а значит враг вдвойне.
Не будь активной поддержки со стороны США, война могла бы закончиться иначе и не из-за большей боеспособности арабского войска, а из-за более конкретного вмешательства со стороны СССР.
Он бы просто задавил Израиль численно вот и все!
А вот затем под его нажимом арабские союзники ровный счет к 10 миллионам и подвели.
Галич об этом правильно написал в его песне «Реквием по неубитым"
Всего лишь четыре миллиона. Осталось до ровного счета! Это не так уж много - Сущие пустяки! ...
…и наверняка Галич имел достоверные источники информации, а не только некие темные предчувствия.
Если бы полмиллиона или даже полтора антисемиты бы и не досчитались, они бы утешились тем, что с этим можно, мол, и подождать до следующего раза…
Причем трудность от моральных тягот при подобных делах как всегда в новейшие времена насквозь фальшивой гуманности светлых идеалов нейтрализовалось бы, тем самым разделением функций.
Одни только отдают приказ, а другие всего лишь его выполняют.
Можно, конечно, заявить о некоторой разнице между злыми жестокими и «добрыми» намерениями и поставленными перед кем-то задачами, но это все так ведь эфемерно и большого значения никак не имеет!
Главное тут в том, что всякая месть должна носить личный характер, а как только она выходит за его рамки, она становится в той или иной степени подлостью.
Благородными намерениями всегда было принято прикрывать всякую безмерную подлость, и в жизни нет как в книгах положительных и отрицательных героев.
Потому что в действительности все перемешено и зависит от великого множества причин как личного, так и общественного характера.
Но самое страшное изобретение современной культуры - это желание всенепременной чистоплотности в любых перипетиях жизненных обстоятельств.
От этого положение вещей нисколько не стало лучше в смысле большего наличия нравственности и элементарной совести!
Но зато – как же это тащит за уши искоренять зло, кровопусканиями истребляя всяких подлых негодяев.
А подлое недобро от этого еще и укрепило все свои позиции, потому что для того чтобы его реально извести перчатки необходимо было бы снять, а уничтожать одну лишь подлую грязь, но людей ей заполненных лишь в случае самой крайней на то необходимости.
При этом надо заметить, что любое грязное существо такой же человек, как и высокий духом и завсегда чистый помыслами интеллигент, по крайней мере, пока не убил или не изнасиловал, да даже и не совершил развратные действия особенно по отношению к малолетней.
Все моральные аспекты надо обсуждать и принимать соответствующие решения в процессе, каких либо событий, а не после их полного завершения без всякой возможности их продолжения когда-либо впредь.
А то мягкотелость в начале имеет свой жуткий и бесчеловечный конец, оторванный от всякого здравого смысла.
Великое человеколюбие вообще имеет свойство оборачиваться своей полнейшей изнанкой, потому что противоречит всему, что есть в людской психологии.
Вот сначала отказываются казнить негодяев, а потом негодяи (и только лишь еще не разработав свое собственное судопроизводство) казнят без суда и следствия сотни тысяч людей, а миллионы гонят в Сибирь на голодную смерть.
Причем все это объективно говоря, может, где угодно и когда угодно повториться.
Поскольку по одной единственной капле вполне возможно судить о химическом составе целого океана, вот так и по взаимоотношениям одного человека и того общества, в котором он живет можно легко вообразить, чтобы бы с ним вдруг сталось, сменись у него его сегодняшние хозяева.
Всегда же так запросто сыграть на общественных настроениях любого общества, ту самую мелодию, которая отправит людей на смертный бой с некой злой силой.
Вот только месть, если она не кровная и не скорая на расправу вовсе не исходит от сердца полного любви к людям, в том случае, когда кого-то подталкивают мстить за то, что не имело к нему лично ровно никакого касательства.
А ведь человек может просто хорошо осознавать всю свою непригодность к подобному роду внезапных отношений, уж коли в нем глубоко засел застарелый дух противоречия между восприятием духовного и телесного начал.
И кстати способность высказываться отрицательным образом, совершенно не обязательно должна лишь ограничиваться тем, что когда-либо было произнесено вслух, даже если оно кого-то очень даже сильно задело за самое, что ни на есть живое.
То, что так и не было выражено наружно, могло бы запросто привести в состояние аффекта и полной потери адекватности.
При этом человеку, на которого давят прессом хорошего к нему отношения с явной жесткой укоризной за его неполноценность, без всякого знания, кто он такой и что с ним когда-либо было, может просто зачастую очень так захотеться, громко воскликнуть.
- «А что вы вообще от меня хотите после того, что со мной было».
А сказав А трудно затем не сказать Б.
И это ведь иногда может привести к очень тяжелым неприятностям.
А раскрепощенность в сексуальном смысле, когда она, конечно, не следствие половой распущенности, может быть привита хорошим и вполне достойным воспитанием, говоря об достойных и интеллигентных людях.
Отказ от любви не есть отречение от самого великого из данных человеку благ, что может исходить только от черствого и злого сердца, гораздо чаще это отказ души приблизить к себе кого-то еще, когда там и так уже и одному ужасно тесно.
Любые душевные страдания (грубо говоря) бывают в двух явно проявленных ипостасях, когда страждущий имеет возможность выбора, как и маневрирования или же когда у него его вовсе нет.
То есть в одном случае он (или она) лишен всякой возможности избавиться от своих страданий, а соответственно разум тут помочь никому и почти никак не сможет. В таком случае если чего и делать, так это только отвечать ударом на удар.
Даже на удар по барабанным перепонкам каким-нибудь грязным ругательством!
В мире нет такой пусть даже и самой заброшенной деревни, где было бы принято безнаказанно оскорблять друг друга, а вот другие вещи бывают и это тоже надо хоть как-то понимать и нисходить до чужого уровня культуры.
Я имею в виду не душой, а только мыслями, а это вовсе не одно и то же.
Если это не нравится, а человек не желает корректировать свое поведение, то можно раз и навсегда завязать с общением и все.
А если это не выходит, то уж предупредить человека о том какие эмоции он вызывает - это уж точно обязательный элемент всякой справедливости и если чьему-то чистоплюйству - это совсем не по нутру, то это свидетельствует лишь о преобразовании мерзкой грязи в ее еще более мерзкие тонкие формы.
Да, кстати при резком выпаде, когда человек говорит с мукой:
- Ты даже сам не знаешь, как же ты меня достаешь!
Мерзкий тип вполне может состроить припохабнейшую улыбочку и сказать
- А мне только этого и надо!
И тогда чего уж там огород городить?
Я думаю, что истинная культура в умении прощать человеку его естественные недостатки, а также она должна подразумевать способность поставить его на место, не прибегая к излишне грубой силе.
А, между тем, терзания выбора: выбросить ли человека из сердца или же дать ему еще один шанс, до боли красноречивы в своем критическом различии между совершенно различными видами взаимоотношений в прошлом.
Они могут быть наиболее (и в справедливом на то смысле) мучительными лишь при наличии ярких и светлых дней в чьих-то непростых человеческих или любовных взаимоотношениях.
Это действительно может привести к дикой боли в сердце.
Вот только общество в подобном случае на подмогу не позовешь. У всех ведь свои личные проблемы и каждый должен их решать самостоятельно и по своему собственному разумению.
Хотя, конечно, если выйти на большую площадь в выходной день и спросить у тысячи человек имеют ли право люди мстить за моральные преступления.
Я могу их разделить по пунктам.
1) Мужчина приходит к дамам домой, пьет с ними кофе, потом говорит до свидания и тут же уходит.
2) Мужчина коллекционирует женские мобилы, чтобы потом звонить, чего-то обещать и так далее.
3) Просто коллекционирует, а потом не звонит.
4) Находясь на работе - всех женщин одаривает красивыми комплиментами.
5) Общался с женщинами, так ни о чем при этом может и возбуждался, но это само по себе происходит при общении с представительницами противоположного пола.

А ведь есть же мужчины, которые всерьез считают, что раз женщина им аж три раза широко улыбнулась и сняла при них пальто, то она как пить дать, прямо-таки обязана снять с себя также и все остальное.
Хотя даже, когда она и легла с ним в постель, то чего и как там им делать должно, происходить по их полному обоюдному согласию.
А мечты вообще вещь абстрактная и должны рассматриваться как легкая форма неудобства и не более того.
В случае же, что это не так - делать выводы о чьей-то крайней испорченности можно лишь на основе незыблемых фактов, а не в свете всевозможных предположений настоянных как чифирь на зоне на одних только диких эмоциональных порывах.
В принципе, при наличии сильных отрицательных эмоций, вполне ведь возможно превратить в жуткое моральное преступление даже и то, что человек вальяжно идет себе по улице, хотя давно должен был бы уже лежать в деревянном макинтоше или сидеть под нарами на зоне.
Однако ж в виде главного исключения, если речь пойдет о подростках, которым свойственно все драматизировать и видеть каждую непростую ситуацию, впрямь как тот еще конец света, то тут оно и будет выглядеть в совсем ином - мрачном свете.
Взрослый человек, хотя и будь разница между ним и неопытным юным существом совершенно мала, заигрывающий со вчерашним ребенком вполне аморален!
Он должен немедленно прекратить всякие гляделки и тому подобное.
А взаимоотношения между взрослыми людьми в том случае, когда у них нет какого-либо общего дела, которое просто обязывает их быть рядом - всегда их общий успех или в каком либо ином случае полнейший просчет.
Поэтому сваливать вину на кого-то одного не более чем уловка заднего ума, после того как из всего этого вышло что-то гадкое и грязное.
При практически полном отсутствии по-настоящему ничем не омраченных встреч в прошлом - тянуть лямку тяжелых взаимоотношений и при этом часто охать, да ахать, кивая на того, кто мучает при каждом невольном появлении где-то около или даже позвонив на мобилу - это, знаете ли, в самом прямом смысле - означает искать крайнего.
Совсем другое дело, коли кому-то уже очень давно ясно дали понять, что его звонки, мягко говоря, совершенно излишни, а он себе продолжает трезвонить, как ни в чем не бывало.
Никакая культура не может помешать человеку попросить кого-то прекратить все хакерские атаки на его мозг.
А обаятельность личности не есть грязное пятно на чьем-то челе, в том случае, когда кто-то труднопереносим в чисто социальном плане.
Это скорее проблематичность в виде тонкой иглы, которую совершенно необязательно загонять себе прямо в сердце, делая харакири красивой любви или же большим дружеским чувствам.
Разве не будет лучше ее сломать и жить себе преспокойно дальше?
Тем более что у людей преуспевающих возможности общения не ограничиваются одним или двумя товарищами, обладающих высоким уровнем интеллекта и образования.
Именно так и надо действовать, вместо того чтобы доводить дело до крайней точки, а затем значит подвешивать канат на жизненном пути человека, проявившего себя недолжным образом.
Причем судьи сами, немало чего в этой жизни натворили, так что, надев судейскую мантию, они зачастую судят самих себя, всего лишь найдя того, кто их значительно хуже.
И так-то ведь уж слишком много смертей происходит не так чтобы совсем ненароком - случайно!
Но если кто-то умер, то должен быть кто-то один крайний, хотя их, как правило, несколько!
Вот исторический пример Моцарт и Сальери.
Травили все, а виноватым сделали кого-то одного, поскольку так оно будет честнее по отношению ко всему остальному обществу, которое не из-под палки каяться ни в чем, ни в жизнь не заставишь.
Вот что пишет об этом историк Радзинский
Радзинский "Несколько встреч с покойным господином Моцартом"
"Ну что вы, Сальери. Все у него только начинается. Теперь и вы... и я... и император, и все мы только и будем слышать: МОЦАРТ! Теперь все мы лишь его современники. Люди обожают убить, потом славить. Но они не захотят признать... никогда не захотят, что они... что мы все – убили его. Нет-нет, обязательно отыщут одного виноватого... И я все думаю: кого они изберут этим преступником, этим бессмертно виновным? И я понял.
САЛЬЕРИ. Кого же?
Я. Вас. Он ведь вас не любил. Так не любил, что даже жене пожаловался, что вы его отравили".

Можно подумать, что сегодня не могут человека на тот свет ненароком отправить и лишь, потом, убив его вдруг понять, что вышла ошибка, ошибка, ошибка, а пока гонялись за ним как за бешеной собакой никаких сомнений в его вине ни у кого вовсе не возникало.
Можно подумать, что и без того несчастных смертей или покалеченных кем-то чувств в этой жизни так уж и мало!
В больнице врач серьезно ошибся, а больной помер, однако его родственникам не так уж и редко бывает, ну совсем же наплевать на все смягчающие, меркантильные подробности сути дела.
Стоит только отменить уголовный кодекс по отношению к врачам, что случайно ошиблись, и это привело к чей-то трагической гибели, как этих самых врачей тут же начнут мучить и убивать.
А бывают еще и не совсем случайные ошибки, а следствие халатности, забывчивости, работы в состоянии тяжелого похмелья.
Так что виноватых, в чем-либо всегда много найдется.
И буквально на следующий же день соберется большая разношерстная толпа, как тех, у кого залечили родственника, так и тех, кому, просто окажется жаль упускать такой случай, весело провести время.
Хватает и ситуаций не смертельных, а таких, когда кто-то кому-то нанес тяжелую, незаслуженную и долго незаживающую рану, и их прямо-таки пруд пруди.
Уж коли люди начнут убивать друг друга лишь по той единственной причине, что время от времени, они причиняют друг другу большое или мелкое зло, то, как очевидно довольно скоро его причинять станет уже вовсе некому.
Иногда еще действует принцип, называемый, «да кто он собственно такой" хотя все мы во вполне одинаковой степени люди и те, кому удалось подняться выше обычной серой массы далеко не всегда лучшие представители из всего разноликого человечества.
Через боль и страдания познаются либо смысл сделанных ошибок, или же отвратительные свойства чей-то чужой змеиной натуры.
Это зависит от того хочет ли человек чему-либо научиться как следует во всем объективно разобравшись, а затем передав свой опыт далее, или все что ему вообще необходимо, так это только найти кого-то всем насолившего, омерзительного и во всем, во всем виноватого.
А разве не так действовали те, кто в прошлом устраивал охоту на ведьм?
Когда какой-нибудь неурожай или падеж скотины должен же найтись кто-то крайний, тот, кто будет за все это вполне в ответе?
А если кто, действительно, в чем-либо виноват, то тянуть с расправой вовсе не станут!
Может обстоятельства так на раз не выяснились?
Ну, тогда их надо было выяснять до самого конца, а не до подлинной середины!
А то получается, что виноват тот, кто является самым слабым звеном в общей цепи тех, кто дал маху, а все остальные, значит кристально чистые и вообще ни в чем таком незапятнанные.
А ведь, до тех пор, пока существует общество, в нем всегда будут возникать различные проблемы и всевозможные социальные драмы.
Вот только мир изменился, и решать все по-старому, может быть уже не очень-то с руки, кроме того, еще и потому, что новые технологии дают человеку, и совершенно неважно какому больше возможностей, нанести ответный удар.
А предполагать, что все понимаешь, исходя из своего собственного ослепленного яростью взгляда на жизнь дело амбициозных глупцов, не видящих за деревьями леса.
Ведь, правда, человек часто смотрит на других, превратив во флаг свое собственное видение мира, а оно нередко обманчиво в переложении на чужие судьбы и жизни.
Особенно, вдали от всего того, что составляет обыденность, существующую всегда и везде, и почти для каждого из нас.
Нет ни спора, ни диспута о том, что у абсолютного большинства из нас жизнь довольно схожа, где бы мы не жили.
Но всегда есть кто-то живущий в своем мирке, замкнутом как космический модуль.
Общие для всех этические нормы имеют к нему лишь самое поверхностное отношение.
Однако еще раз, возвращаясь к уже сказанному - золотые правила юриспруденции все же не глупцы сочиняли, а великие люди мира сего. Поэтому если они сочли нужным провести столь четкую границу между действиями сознательными, продуманными и чем-то случайным не имевшим под собой изначально грязных и злых намерений, то в этом высшая справедливость и есть.
Сколь же многое еще в этом мире все также происходит от одного лишь недомыслия?
Конечно, того, кого коснулась своим ярким пламенем беда и не лизнула в щеку, а чуть башку не оторвала, может и вовсе не взволновать, тот факт, что у кого-то понималка плохо сориентировалась в сложившийся неразрешимой для него ситуации.
Но, это может быть единственное что, лишь мгновенным всплеском эмоций, а уж коли они длятся безумно долго, то это может означать лишь одно, то, что кто-то нечаянно поджог бикфордов шнур, ведущий к динамиту общественного недовольства, потому что была затронута самая грязная и наиболее жестокая проблема того общества, в котором все это имело место быть.
Кроме того люди весьма легко управляемы и тому, кто сидит высоко наверху ничего не стоит устроить бурю в большом общественном стакане.
А вот существенным образом разделить между правдой и ложью - отделив ядра от плевел возможно одной лишь веялкой знаний, а она не дается в руки дуракам, смотрящим сквозь пальцы на все без исключения бесчинства, кроме тех, что задевают их сугубо личные интересы.
Мир жесток, причем, иногда совершенно беспричинно - мировая история знает невообразимое число безвинно казненных жертв, в результате всевозможных разбирательств и препирательств, внутри одного народа.
Примером тут может послужить: судьба Улугбека и Сократа людей, прославивших свою нацию, а умерших на плахе людской злобной молвы, сколь же нередко напяливающую на себя тогу высшего правосудия.
Все эти напрасные жертвы стали вехами большой человеческой нетерпимости к себе подобным, ставшим на путь отщепенства и отказа от общей благодати прихлебательства из одной на всех лужи всеобщих благ.
Может насчет лужи я, конечно, и со зла загнул, но морем любви ко всему человечеству, пока что еще нигде вовсе, и не пахнет.
Озерки любви для своих, как я знаю, и у животных везде имеются.
Нельзя их считать великой радостью или же плотским уровнем души - это просто быт, как он есть, и самым естественным образом существующий в живой природе всегда и везде, как и само свойство жизни размножаться.
Четыре ноги и рыло или две ноги и голова, а сердце то, всегда одно, и стоит оно не иначе как того же самого без того истинного вместилища разума, поверх чьих-то плечей.
Да и как бы - это не было странно, но именно желудок, способный переварить, то, что не может понять голова и выдержать сердце и есть отличительная черта человека думающего, а не пользующегося плодами своего интеллекта. Такого, который никогда вслепую не пойдет по пути мести за то, не знаю за что, но крайне слизкое и неприятное на вкус и на ощупь.
Хотя раньше оно казалось чем-то совсем иным.
А мир, между тем, не устроен по принципу добра и зла в виде неких несмешивающихся жидкостей.
Уверен, что основная проблема с простым не изощренном в сознательном зле человеком, всегда пролегает через его глубокое невежество.
Человек во многом стаден и процесс его мышления построен на самообучении, беря пример с других членов того же стада, к которому принадлежит он сам.
Причем в этом, вовсе нет ничего обидного, если посмотреть на интеллектуальные способности и способы мышления человека, который жил 20000 лет назад, то окажется, что сегодняшний даун может ему еще и фору дать, в любых интеллектуальных упражнениях.
А к тому времени, как известно, все биологические изменения, отличающие того человека от нас нынешних, были природой уже всецело завершены.
Весь вопрос целиком в одном лишь только воспитании и ни в чем ином.
Люди, когда они умеют дружить со своей головой и чувствами должны суметь как-то кому-то выказать, что в определенном виде общения они вовсе никак не нуждаются.
И сделать это до того как к этому их принудит эмоциональная атмосфера, царящая среди их близких и друзей.
А то некоторые, по всей видимости, имеют привычку голосить, что их ограбили на все имевшиеся у них к кому-то лучшие чувства. И это уже после того как они сами-то чего только не сделали, кроме, конечно, разумного могущего хоть в чем-то предотвратить причиненный им душевный ущерб.
Можно же чего-то еще предпринять, кроме как втихомолку от кого-то стенать в полном бессилии, что-либо изменить?
Это ведь в целом совершенно неразумно, более того и вовсе ведь и не логично.
Практически всегда более чем возможно потребовать от человека существенных изменений, и раз уж так выходит в жизни, что сами требования, как и призывы к хорошему, по всей своей сути, совершенно неприемлемы, то о прекращении плохого они просто-таки обязательны.
Сразу же поймешь, с кем собственно имеешь дело.
Хороший человек, как бы его не испортила жизнь, хоть как-то, но своими дальнейшими действиями, отреагирует на услышанный им эмоциональный упрек.
Вот только чего-либо ожидать в случае, когда у кого-то что-то не так с душой надо бы не пассивно, а насколько - это будет только возможно активно.
Просто зачастую, когда в сознании человека происходит процесс адаптации к новым, а тем более неожиданным условиям он медленен и труден.
Писатель Алексеев в его романе «Возвращение Каина (сердцевина)» пишет об этом так.
«Но Олег уже был словно отравлен издевательствами и плохо воспринимал добро».

Однако гораздо легче предположить и того в дальнейшем придерживаться, что какой-то человек просто совершенно чужой хотя по началу и казался совершенно в доску своим, а за эту ошибку, значит потом ему еще придется ой как расплачиваться. Как будто кому-то и так было мало его прошлых бед и неприятностей.
Они ничего не смогли поделать с его дикостью, будучи цивилизованными людьми?
Может – это и так, но цивилизованность подразумевает разум, а не чувства хотя некоторые этого не понимают из-за недалекости своего ума выраженной в приукрашивании свойств своего добра по отношению к тем, кто вырос при совсем других жизненных реалиях.
Человек вообще еще во многих своих проявлениях дикий очень хорошо выдрессированный зверь и квазицивилизованность некоторых людей - это всего лишь узкая маска своеволия со многими ограничителями свойств звериной логики, при этом так и не вырабатывающая ей хоть что-либо разумное взамен.
Культура всецело пошла на поводу у тех глубокомысленных мыслителей, что предлагали человеку, любоваться своим ликом, как венцом великого творения, а про другие части тела эта моральная философия, как-то совсем уж позабыла даже вскользь упомянуть.
Достижение самого благостного и блистательного результата в смысле внешнего эффекта и есть главная ошибка современной культуры.
Человеку, конечно же, лучше всего быть всегда чистым и опрятным, это и есть первоначальный внешний признак настоящей интеллигентности.
Потому что когда человек чистоплотен, то он приятнее на вид, а значит кроме всего прочего его внешний облик во многом удобнее для других людей, что, в конце-то концов, и для него самого тоже будет куда как лучше.
Что же касается принципов поведения, общения и выражения своих мыслей то здесь все, в сущности, не так.
Ведь возможно творить самые гнусные дела, при этом придерживаясь аристократической вежливости и хороших манер.
Потому что все остальное кроме этих ярко выраженных внешних атрибутов у высокоразвитого и культурного человека вполне может быть столь же скотским, как и у того же месье Шарикова.
Пока что, по большому счету, изменилось только лишь что-то одно, а более этого вроде, как и вовсе совсем ничего.
А именно, чем сложнее структура, тем легче в ней запутаться, совершить грубую ошибку, а это может повлечь за собой весьма тяжелые последствия.
Ранее - это касалось только какого-нибудь великосветского двора и, не будучи аристократом, что был просто обязан знать все тонкости интриг, принять в них какое-либо участие можно было лишь самым случайным образом, да и пострадать от них тоже имелось весьма мало шансов.
Но то было в прошлом, а сегодня рамки стерты, но внутри они остались теми же, что и были.
При этом о чем-либо договориться Груздеву с бандитом Фоксом стало в последнее время куда как легче при общности их шкурных интересов.
А вот в чем-то хорошим людям с разным уровнем культуры понять друг друга бывает крайне затруднительно.
Конечно, все мы пока еще в чем-то дерьмо, но это просто следствие остаточных обезьяньих черт, которые находят свое отражение практически во всех личностях и неважно как высок их интеллект или образование.
Душа всегда неплотно прилегает к каркасу из мяса и сухожилий.
Мы все ее почти одинаково треплем и мажем грязью, но по-разному в полном соответствии с привитыми навыками, а это только быт, а не истинное разнообразие ценностей.
У кого они выше, а у кого выше это больше связанно с внутренним наполнением, а не с внешним культурным влиянием.
А это говорит о том, что хотя чужая мудрость и изливается затем наружно, но она не является формирующим сознание фактором, а только лишь строительным материалом для большего развития личности как таковой.
Однако практическим опытом поведения в культурной среде могут наделить только люди, а не факторы ими создаваемые с заранее учтенным знанием того, что люди, которые их будут их воспринимать, уже имеют представление о краеугольных понятиях образованного общества.
А те, кто всерьез считают, что при наличии учебника - учителя уже не надо, скорее всего, что не знают, что даже хождение на двух ногах не есть то же самое врожденное как, например дыхательная система.
Человек и на двух ногах ходить не будет без примера со стороны, а уж про что другое, и говорить нечего.
Но если говорить про нечто более прозаичное, то людям с разным жизненным опытом обо всем мыслится совершенно по разному, а это создает мертвую зону, когда люди чего-то друг другу говорят, но ответ слышат в виде одних лишь фонем, а не легко понятных логических рассуждений.
Это происходит подобным образом еще и потому что нельзя же ей-богу посмотреть на себя в зеркало и увидеть там собственное отражение в глубинах чьей-то чужой души.
При этом верно, что люди умеют представлять тех, кто им дорог в виде святого лика, а тех, кто им ненавистен, мысленно сбрасывать под проезжающий мимо поезд, а возможно сделать это и не мысленно, но чужими руками, чтобы самому ни в чем таком не замараться.
Но правда не всегда из кого-то выйдет сотворить Камо или Михоэлса, прошлый опыт бед приучает к большой осторожности.
Так что тот, кому уже не раз довелось испытать над ухом дыхание смерти, не так прост, что бы его было столь легко отправить на тот свет без огнестрельного, а одним лишь железом без свинца.
А люди так ведь любят чужую ненависть, она им может здорово помочь в их корысти удовлетворить свой охотничий инстинкт, не рискуя при этом своей задницей за решетчатыми окнами.
А те, кто их подговаривают, сливают в чьи-то уши жареные факты, пережеванные и переваренные, а затем и отданные в зад природе.
Впоследствии они были ими же откопаны и в виде скорбных помоев оказались скормлены кому-то там еще.
А все, лишь потому, что кто-то кого-то сверх меры достал до самых фибр его возвышенной души.
А есть ведь еще и такие выродки, которые мало ли кого не любят, им дай только волю за день вырежут больше чем мясник за смену на бойне.
Говоря же о многих представителях общества, то и они мало ли кого не приемлют и по самым разным на то причинам.
Причем, совершенно не переваривая этих подлых личностей у себя в кишках этим людям было бы довольно затруднительно объяснить, что же именно вызвало в них такой суровый и праведный гнев. Ведь для ненависти совсем необязательно, чтобы кто-то кому-то превратил всю его жизнь в подлинный и нескончаемый ад.
Да, и вообще всякие отношения должны строиться на более менее полноценном взаимопонимании сторон, а то некоторые думают, что весь мир один и тот же для всех и каждого.
Вот какие слова вкладывает Лев Толстой в уста своей героине Анне Карениной.
«Я думаю, - сказала Анна, играя снятою перчаткой, - я думаю... если сколько голов, столько умов, то и сколько сердец, столько родов любви».

А то есть ведь и такие что всерьез верят, что все в человеческом обществе относительно одинаково и человеку надо всего лишь открыть свои объятия для того чтобы стать счастливым.
А раз он этого не хочет, то он явно есть мерзкая гадина мезозойской эры, которая отравляет своим отвратительным дыханием просторы всей видимой вселенной.
Основано это не на объективных оценках человеческих качеств, а на тех до крайности субъективных обстоятельствах при которых имели место взаимоотношения, между двумя иногда столь во всем разительно отличными друг от друга индивидуумами.
А коли вернуться к основной теме повествования и строго посмотреть на жизнь через призму эмоционального формализма, то получается, что все сразу или же все впустую!
Причем - это не часть отношения к самому себе, но и ко всему остальному на этом белом свете.
Так легче для возвышенных красивых чувств, но разум, который значительнее и выше, чем любые светящиеся блики души у ликующих от благости своего существования индивидов, требует адекватного отношения к себе и ко всем другим. Ведь иногда люди начисто лишены в своем детстве элементарного человеческого тепла.
Это дело, конечно, преодолимое, но нетривиальным способом.
А если из этого ничего не выходит, то чрезмерное увлечение любовью к ближнему, без осознания всех его достоинств и пороков, следствие во многом далеко не лучших душевных качеств любящего.
Потому что закрывать глаза на физические недостатки человека - это свидетельство высоких чувств, а вот то же самое по отношению к его недостойным душевным качествам - это грязь из-под ногтей дремучего эгоизма.
Однако при этом совсем неважно, в каком же еще только дерьме изваляли человека обстоятельства его жизни он останется тем же внутри, коль скоро сам того захочет, но вот остаться тем же и снаружи - это подчас непосильная задача для того, кого к этому специально не готовили, и уже в зрелом возрасте.
А, между прочим, все социальные навыки - это, прежде всего, влияние окружающих.
Подкорректировать поведение взрослого человека не так уж и трудно, но разве что если он сам в этом кровно заинтересован.
А вот в том, чтобы его в этом заинтересовать и должен быть заложен главный фундамент для позитивных с ним взаимоотношений.
Но чем больше проявляется любви к абстрактным явлениям высокого искусства, ничем по большому счету, не привязанных к обыденным реалиям современной жизни, тем меньше выявляется знаний о том, как изменить этот бесконечно сложный мир, к лучшему, в конкретном, практическом смысле, даже по отношению к одной отдельной личности.
Причем любая простота есть результат сложнейших душевных наработок, но поскольку они идут в течение всей чьей-то жизни, то они не являются сложнейшим из искусств, а только внешним фактором равномерно безо всяких рывков формирующих развитую человеческую личность.
А все же это не чья-то собственная заслуга, а условия созданные извне, а этим гордиться или считать, что так оно должно быть и у всех того достойных личностей означает лепить Адама заново из своей же ученой тупости и безграничного презрения к объективной реальности.
Обида на то, что из «яиц страуса вылупляются крокодилы» есть немощь ума явственнее присмотреться к деталям купленного кота в мешке.
Зато такие люди зачастую рвутся впрямь из кожи вон изменять к лучшему все общество в целом, не имея ни малейшего понятия, о том, как оно сипло дышит под тяжкой ношей его нелегкого существования.
А все, потому что таких ревнителей добра и света рвет изнутри неудобство жить в плохо устроенном мире, а в микрокосме литературы, они и у великого писателя обязательно выберут то, что ближе всего к их сияющей внутренним светом душе.
Например, для них Куприн – это «Гранатовый браслет», но вовсе не «Яма».
Хотя бы потому, что «Гранатовый браслет» написан в подражании Чехову, и потому там нет остро пахнущей для всякого чистоплюйского обоняния житейской вони, как оно и нужно чистоплюям, не желающим видеть этот мир под другим малоприятным для них углом зрения.
А вот когда сам Чехов в рассказе "Припадок" касался темы описанной в «Яме» Куприна, он просто терзал своего героя.
Ни на миг он не пытался, как Куприн увидеть во тьме не только копошащуюся там слизкую массу, но и живых людей, часто заброшенных туда коварную судьбой, которая в малолетстве ни у кого не спрашивает, какое воспитание, и уж тем более каких родителей кто-либо хотел бы себе приобрести.
Причем то что «ворон ворону глаз не выколет», именно в этом смысле наиболее соответствует истине.
В других случаях бывают всевозможные исключения при столкновении интересов, но к родной во всех смыслах кровушке демоны в человеческом облике, относятся трепетно и во всем их жалеют.
В то же время не дай Бог моральному уроду породить хорошего человека он его запросто может продать в сексуальное рабство и забыть о всяком его существовании.
Но в целом этого нет, поэтому можно пренебречь чьей-то конкретной несчастливой судьбой, а относится с презрением и суеверным ужасом ко всей массе, не признавая за ней ничего достойного понимания и сочувствия.
Зло объявляется неким аморфным субъектом общественной жизни, бороться с которым надо его же методами, хотя при сегодняшних реалиях логика Ветхого завета "Зуб за зуб" до добра не доводит.
Если какой-то генерал затравил мальчишку собаками, то ответ монаха расстрелять, глуп, как и всякое напрасное пролитие крови.
Генерала надо разжаловать в рядовые, выписать ему приличное количество плетей и выслать в Сибирь на вечное поселение.
Однако Достоевские таких вещей не понимают, у них же главное чувство, порыв, а не разум, и действительность в их мироощущениях заполнена всевозможным хламом идеалов.
Вот их конкретная демонстрация.
Достоевский "Братья Карамазовы"
"- Одну, только одну еще картинку, и то из любопытства, очень уж характерная, и главное только что прочел в одном из сборников наших древностей, в Архиве, в Старине что ли, надо справиться, забыл даже где и прочел. Это было в самое мрачное время крепостного права, еще в начале столетия, и да здравствует освободитель народа! Был тогда в начале столетия один генерал, генерал со связями большими и богатейший помещик, но из таких (правда и тогда уже, кажется, очень немногих), которые, удаляясь на покой со службы, чуть-чуть не бывали уверены, что выслужили себе право на жизнь и смерть своих подданных. Такие тогда бывали. Ну вот живет генерал в своем поместьи в две тысячи душ, чванится, третирует мелких соседей как приживальщиков и шутов своих. Псарня с сотнями собак и чуть не сотня псарей, все в мундирах, все на конях. И вот дворовый мальчик, маленький мальчик, всего восьми лет, пустил как-то играя камнем и зашиб ногу любимой генеральской гончей. "Почему собака моя любимая охромела?" Докладывают ему, что вот дескать этот самый мальчик камнем в нее пустил и ногу ей зашиб. "А, это ты, - оглядел его генерал, - взять его!" Взяли его, взяли у матери, всю ночь просидел в кутузке, на утро чем свет выезжает генерал во всем параде на охоту, сел на коня, кругом его приживальщики, собаки, псари, ловчие, все на конях. Вокруг собрана дворня для назидания, а впереди всех мать виновного мальчика. Выводят мальчика из кутузки. Мрачный, холодный, туманный осенний день, знатный для охоты. Мальчика генерал велит раздеть, ребеночка раздевают всего донага, он дрожит, обезумел от страха, не смеет пикнуть... "Гони его! "командует генерал, "беги, беги!" кричат ему псари, мальчик бежит... "Ату его!" вопит генерал и бросает на него всю стаю борзых собак. Затравил в глазах матери, и псы растерзали ребенка в клочки!.. Генерала, кажется, в опеку взяли. Ну... что же его? Расстрелять? Для удовлетворения нравственного чувства расстрелять? Говори, Алешка!
- Расстрелять! - тихо проговорил Алеша, с бледною, перекосившеюся какою-то улыбкой подняв взор на брата.
- Браво! - завопил Иван в каком-то восторге, - уж коли ты сказал, значит... Ай да схимник! Так вот какой у тебя бесенок в сердечке сидит, Алешка Карамазов!"

И то, что описал Достоевский во второй части "Братьев Карамазовых" есть лейтмотив всего его творчества - душевными терзаниями между крайней жестокостью и насаждаемым христианством милосердием, что на Руси поняли неправильно вот и позволили себе скатиться к рабству, которое и есть праматерь другой не дикой, а как раз таки уже цивилизованной жестокости.
Оно ужасно еще и потому, что вообще не видит людей, а только цифры и всеобщее, абстрактное благо, как и такое же абстрактное злодейство.
Достоевский приводит тому конкретный пример в его великом произведении «Преступление и наказание».
«Такой процент, говорят, должен уходить каждый год... куда-то... к черту, должно быть, чтоб остальных освежать и им не мешать. Процент! Славные, право, у них эти словечки: они такие успокоительные, научные. Сказано: процент, стало быть, и тревожиться нечего. Вот если бы другое слово, ну тогда... было бы, может быть, беспокойнее... А что, коль и Дунечка как-нибудь в процент попадет!.. Не в тот, так в другой?..»

А этот столь многозначительный процент производное нового отношения к людям вообще.
То есть подобное полнейшее пренебрежение к конкретным людям, и сам взгляд на них как на некое социальное явление есть естественная часть новейшей научной грязи.
Ранее людей при полной невозможности им помочь жалели, а нынче в строгой исторической на то последовательности, они превратились из людей в нули, а заглавные единицы к тому же решили, что в будущем они смогут взять на себя все течение жизни, включая самые мелкие ее детали.
Солдату с муштрой так никто в душу не лез, как моралисты с диким пламенем в очах полезли в душу обществу отягощенному веригами холуйства и рабства феодальной эпохи.
А вот тот, кто испытывает внутри себя свое тождество единицы по отношение к нулям обывателям, или будет точнее сказать, относится к народу, как к общественным "насекомым" и привел к возникновению советского муравейника.
Эти люди не видят разницы между своими и чужими, кроме как в безраздельном праве на понимание морали во всех ее сложных аспектах, а народ, значит это немощная в интеллектуальном смысле масса, неспособная ни на какие серьезные умозаключения.
А ведь как это ни странно, но простой люд зачастую в этом вопросе гораздо правильнее смотрит на вещи, чем подчас думающая чужими сентенциями интеллигенция.
Народ он ближе к земле и его нравственное начало не было искорежено и помято всевозможными злобными или же аморфно благожелательными мудрствованиями о недостатках природы человека.
Об этом хорошо сказал Солженицын в его романе «В круге первом».
«- А теперь если ты, скажем, явно ошибаешься, а я хочу тебя поправить, говорю тебе об этом словами, а ты меня не слушаешь, даже рот мне затыкаешь, в тюрьму меня пихаешь - так что мне делать? Палкой тебя по голове? Так хорошо если я прав, а если мне это только кажется, если я только в голову себе вбил, что я прав? Да ведь если я тебя сшибу и на твое место сяду, да "но! но!", а не тянет оно - так и я трупов нахлестан? Ну, одним словом, так: если нельзя быть уверенным, что ты всегда прав - так вмешиваться можно или нет? И в каждой войне нам кажется - мы правы, а тем кажется - они правы. Это мыслимо разве - человеку на земле разобраться: кто прав? Кто виноват? Кто это может сказать?
- Да я тебе скажу! - с готовностью отозвался просветлевший Спиридон, с такой готовностью, будто спрашивали его, какой дежурняк заступит дежурить с утра. - Я тебе скажу: волкодав - прав, а людоед - нет!
- Как-как-как? - задохнулся Нержин от простоты и силы решения.
- Вот так, - с жестокой уверенностью повторил Спиридон, весь обернувшись к Нержину: - Волкодав прав, а людоед - нет".

Вот оно так и есть!
Однако прекраснодушие и мягкотелость всегда предпочтут людоедские методы, волкодавским они для них менее грязны, а в особенности, когда это будет всецело осуществляться без их прямого участия.
Теми кто, нанят за ушную лапшу, блести чьи-то интересы по возмездию за невозвратно утерянные светлые мысли в некий до чего ведь для них темный промежуток времени.
Ну, да, конечно, откуда ж им было знать о том, как вести себя с тем, кто не воспринимает обычные как сама природа отношения, как естественный процесс к единению сердец?
Но если «злоумышленник» в каких-то вопросах тот же, что и в гениальном рассказе Антона Чехова, то тогда его не за что судить!
Самим надо было чего-то думать, когда им в борщ гайки кидали.
Человечество в целом, действительно, почти всецело приспособилось ко всем мытарствам духа и тела, и вещи не выходящие за рамки обычного житейского зла, как бы не был ужасен их мерзкий лик не вызывают в нем тех адских мук и тяжких переживаний, как само открытие некой новой страницы среди человеческих зол и людских бед и несчастий.
Но сами-то интеллигенты с их вечной мягкотелостью и с бесконечным приспособленчеством, когда у них чего не так выходит, будут выклянчивать прощения у человека глубоко их до этого оскорбившего.
Лишь бы не пострадать от его возможных действий.
Чехов в «Маске» не все миру поведал, боялся, наверное, что его просто заклюют друзья-товарищи. Я думаю, что ему и без того из-за этого рассказа довелось услышать немало тяжелых упреков в свой конкретный адрес.
А некоторые и того хуже всю правду в своем ее понимании о других выкладывают, а про себя ни-ни ни словечка, можно подумать, что они могли быть во всем и до конца воистину справедливы в своих оргвыводах?
Оно может, и было бы так коли бы им это общение и вправду по-настоящему навязывалось, несмотря на их просьбу оставить их в покое высказанную в любой явной форме.
«Уйди, пожалуйста»! «Ты мне работать мешаешь».
«Я тут немножко занят» или мало ли чего еще.
А значит и не было пренебрежения к людям основанного на полном равнодушии к тому, что в них накопилось.
А может, они свои распрекрасные чувства не сумели приструнить и координировать?
Ну, так кто ж в этом виноват?
Да и любовь умирая в хороших душах не оставляет ядовитых стрел без того чтобы они сами были в чем-то довольно-таки схожи с самим лучником, а значит попав в тот же круговорот событий, сами же они вряд ли имели бы хоть в чем-то лучший вид.
Людей более чем, что либо другое, в остальных бесит, именно, то, что они менее всего способны выносить в самих себе.
И иногда им и невдомек, что сами-то они и сеют семена того жуткого зла, плоды которого им потом-то и доведется пожинать в виде нелегкого урожая.
Да и не прав тот, кто считает себя выше лишь потому, что у него, видите ли, попа сидит в большом удобном кресле, откуда легче всего взирать на остальных с сарказмом и апломбом свойственным креслу, а не уму.
Добиться всего самого лучшего в смысле развития своей души оно ведь чрезвычайно легче, когда тебя ласково подталкивают в спину, а вот когда на тебе груз тянущий вниз - это становится тяжелее некуда.
А ведь грязь и потемки всегда оставляют после себя много печали, а она выедает душу, вот как об этом написал писатель Сергей Алексеев в его романе «Рой».
"Нужда - она даром не проходит. Это болезнь; если ею в детстве переболел, то могут быть такие осложнения, что и до убогости недалеко".

А убогим, чтобы отбросить их костыли нужно время, потому что, отбросив их сразу, они только громыхнуться оземь вполне возможно, что погребая под собой не только чьи-то светлые надежды, но возможно, что и чью-то жизнь.
Однако некоторые того вовсе не понимают, что их такое простое и естественное счастье отвоевано у лютой дикости, а не получено задарма их ближайшими или далекими предками!
Да и дверь в чье-то знойное лето сама по себе никак не может запереть зиму за окном.
И потому будучи счастливым надо всегда помнить о том, что там, где воет ветер и метет поземка, кто-то может брести, стеная и пригибаясь, и время года для него не имеет ровным счетом никакого значения. Ему (этому человеку) холодно и голодно как в физическом, так и в духовном смысле и это в один самый прекраснейший миг совсем так сразу само собой не исчезает.
Так что не стоит кого-то так уж сразу раздевать, а стоит, наверное, предложить ему место возле своего очага, когда согреется, видно уже будет, что он за человек.
А для этого не надо к себе с самого начала домой приглашать, а всего лишь сесть с ним рядом и создав удобную и во всем расслабляющую обстановку завести легкий задушевный разговор.
Ведь такому человеку необходимо, прежде всего, тепло не от любви, а от внимания к его душе.
Ну, знаете ли, предлагать вконец промерзшему человеку жаркую любовь не такая уж и умная вещь.
То есть, если ему предложить всего-то навсего согреться, оно может быть (в полной зависимости от его индивидуальности) хорошо и разумно, только вот ведь в чем беда, думать-то ему практически нечем.
Так что обо всем следует догадаться самой.
Причем я так считаю, что, крайней необходимостью для данного сближения является способность не сопровождать - это дело требованием вызволить из его неразвитой души, хоть немного тепла и ласковости во взоре, как и не дарить ему цветы своих красивых чувств, пока он как следует, не обжился и не попривык к таким вещам.
Светлые чувства у него ведь самые последние и нужны ему самому, для того чтобы дышать над темными водами грязной реки его повседневности.
Правда если речь идет о гигантском себялюбии, то тут все иначе, но это надо еще выяснить, а то если не очень с этим поторопиться, то можно загубить свою собственную полноценную жизнь из-за нежелания расстаться с кем-то кто как в романе "Анна Каренина" Льва Толстого сам собой как с писаной торбой носится.
Вот как он про это написал.
"Нельзя запретить человеку сделать себе большую куклу из воска и целовать ее. Но если б этот человек с куклой пришел и сел пред влюбленным и принялся бы ласкать свою куклу, как влюбленный ласкает ту, которую он любит, то влюбленному было бы неприятно. Такое же неприятное чувство испытывал Михайлов при виде живописи Вронского; ему было и смешно, и досадно, и жалко, и оскорбительно".

Может какой-то человек никого кроме себя и не понимает, пока ему не объяснят ходом простых логических рассуждений, что он не самый разнесчастный человек на этом белом свете.
Но это же не на веки вечные его тяжкий удел!
А если эти рассуждения на него совсем не подействуют, то с ним действительно все должно быть предельно ясно.
Как правило не совсем потерянные для общества люди на обращение к ним в том самом смысле, что у них чего-то все же таки имеется из того что у других более чем они несчастных вовсе нет - замолкают и начинают перерабатывать в своем мозгу данную, вложенную в него информацию.
А вот пытаться зажечь их своим светом занятие глупое и не только потому, что зачастую бесполезное.
Так ведь иногда можно и самый последний свет у них из души изъять, слегка на короткий миг, соприкасаясь с ним своей душой, прямо как та волчица из повести Джека Лондона «Белый клык».
Хотя все может выглядеть совершенно по-иному и по-разному об этом надо всего навсего задумываться, а не идти как лошадь на водопой, хорошо протоптанной тропой, всеобщих и почти всегда работающих шаблонов.
Судя по определению Льва Толстого, каждая несчастная семья несчастна по своему, ну так, то же самое относится и к отдельным людям.
Тьму душ нельзя рассекать ярким светом, а исключительно одними только легкими лучиками тепла.
Всякое, что непривычно вызывает страх, а он в свою очередь создает отторжение того, что вне зависимости от всех его свойств, принципиально ново и потому радости никак не вызывает.
Есть, конечно, вещи, которые элементарны и аксиоматичны, как например ходьба или же потребление пищи, но их легчайшая простецкость связана с их повседневностью для каждого из людей.
Простота пищеварения обусловлена величайшей сложностью биологических процессов, что во всех их до полной невозможности запутанных взаимосвязях происходят в человеческом организме.
Человек всего-навсего освобожден от мыслей обо всем этом самой природой, но любой детеныш млекопитающего погибнет без должной опеки со стороны его родителей.
И все же вполне взрослый человек при желании научиться, тому, что является естественной сутью его природы, легко обучаем, вот только надо ему дать понять, что ищущая его расположения понимает, кто он такой и где он вырос.
Хотя могут быть и совсем другие проблемы, но также ведь важно в них до конца разобраться, а не вешаться кому-то на шею, как будто терпение не есть удел мудрецов.
Убив на общение с кем-либо неделю другую, всей своей жизни отнюдь не потеряешь!
Просто надо войти с кем-то в плотный контакт, а не жаться к стенке всего лишь из-за того, что кто-то иной, чем его рисует чье-то воспаленное воображение.
Причем, учитывая темпы раскрепощения женской половины общества, эти мои слова могут еще кому-то очень даже пригодиться.
По сути дела в случае, скажем, противоположном, что же еще останется мужчине, кроме как терпеливо выжидать, пока женщина не соблаговолит уступить его натиску.
Если для него она не представляет такого большого интереса он всего-то навсего пойдет искать себе другую партнершу и все!
В случае же когда он и в самом деле не может жить без одной конкретной представительницы прекрасного пола, то ему только что и останется, не иначе как ждать, да даже и полгода, и вешаться из-за этого никому не советую надо уметь разделять между чувствами и физической потребностью.
Можно будет тогда лишь затем, когда-нибудь теще и тестю от всей доброты души спасибо сказать, за очень разумное в наш современный век воспитание.
Хотя может тут и не их вина, а возможно все ж таки одно лишь следствие старого печального опыта.
Мужчина, немного по другому устроен, ему может просто-напросто невмочь приспичить, но, учитывая его внутренние свойства, ничего кроме окончательной его испорченности из этого дела никак не выйдет.
А еще из этого могла бы выйти реальная кончина той, которой по ушам с детства про этот мир самосвалом проехали, как про вотчину великого добра и счастья.
Когда что-то идет не по плану надо бы искать альтернативные пути и не пугаться как черт ладана внезапных и нелицеприятных открытий, которые всего лишь следствие чьего-то плохого жизненного опыта.
Это то, что и надо делать, глядя на то, что человек ведет себя как-то не так, как должны вести себя люди в определенной ситуации.
Из-за этого только, что и нужно прийти к наипростейшему и вполне естественному выводу, что он собственно ни сном ни духом не ведает, как именно будет самым правильным образом себя вести в данной довольно-таки простой жизненной ситуации, в интеллигентном обществе.
А уж как он в этом себя прикрывает – зависит только от его индивидуальности.
Так может ему как-то подсказать, как было бы вести себя более разумно, а главное логично?!
Причем именно так - это и должно быть сделано, вместо того, чтобы молча его слушать, а потом значит, в одиночестве кусать себе губы.
Бывает же, что человек прекрасно знает, как именно надо себя вести в определенной ситуации и всего-то навсего рассчитывает на большое чудо, которое потом, скорее всего, так и не случится.
Если же одинокий не по физиологической причине человек проявит крайнюю заносчивость и чванство, сказав, что женщина ему вовсе не судья и не учитель, или что-то в этом духе, то тогда пусть ищет себе другого партнера для пустых и пространных бесед.
Именно так все и должно быть и никак иначе.
И вообще надо всегда думать, импровизировать, а не ждать, что жизнь преподнесет из своей кухоньки готовые решения, буквально на блюдечке впрямь как кушанья в ресторане.
Это мое заявление к определенному полу или виду отношений никакой прямой связи не имеет.
У всех у нас позади самая варварская, и наиболее жестокая эпоха за всю историю человечества, а 20 век именно в этом себя максимально и проявил.
Много пострадавших от его жестокости и варварства живут и поныне, неся на себе тяжкую ношу старых бед.
А ведь зло надо уметь различать во всем его многообразии, именно тогда, когда оно имеет место, а не тогда, когда уже стало слишком скользко стоять или же идти с кем-то рядом по жизни, так ведь и на «мокром» поскользнуться можно.
А еще бывает, что глупые и грязные люди могут обеспечить хорошему пожилому человеку приличный срок заключения. Пусть, мол, теперь доживает свою старость в кутузке, а ведь не будь преследования и отношения с ним никак не могли бы привести к такому печальному финалу!
Чья-то тяжелая форма плоскостопии резко обострившаяся с возрастом, а также и другие проблемы так или иначе связанные со здоровьем могли бы надолго пристроить кого-то в тюрьму.
Вот оно значит как с местью!
Хотели отомстить кому-то одному, а вышло месть и ужасные переживания для многих и многих людей!
Искать во всем виноватых – это вообще, знаете ли, завсегда занятие для одних лишь тупиц или прокуроров, есть именно то, что есть, а раз кто-то виноват, то его и искать не надо, потому что с ним и так все до конца ясно.
А между тем чудовищной ошибкой называли свои срока многие севшие по 58 статье в 30е годы.
Однако никакой ошибки вовсе не было.
Они оказались за бортом общественной жизни, только лишь потому, что клике олигархов прилепившихся к чужеродной на русской почве теории был очень нужен некий тайный, но все же выведенный на чистую воду враг, ответственный за все те без исключения просчеты, допущенные руководством страны.
Иногда действительно требуется кого-то посадить, чтобы всем все стало ясно - виновник наказан, зло в корне пресечено и делу конец.
Подобные вещи могут практиковаться и на обыденном, житейском уровне.
Диким людям не место на свободе?
Все мы еще очень дики, цивилизация она всего-то лишь чистит обувь, одевает галстук, и прячет истинное звериное естество под его бабочкой, но там глубоко внутри все то же самое, что и было всегда ранее.
Как состоял человек из мяса и костей своих амбиций и страстей так он до сих пор из них же и состоит.
Разбить в труху неприятные чьей-то душе доводы, нет ничего, что было бы легче.
Ведь у многих людей своя непоколебимая линия логики, настоянная на личных амбициях и, в конце-то концов, человек из принципа может отказаться от чужих логических построений исходя из того, что его чистый от грязи ум просто не приемлет этой ужасающей, как свиные помои инсинуации.
Но я почему-то не встречал людей и впрямь ослепительно белесых как ангелы - по земле ведь отнюдь не херувимы бродят.
Чем чище руки в белых перчатках, тем грязнее общество, над которым эти чистенькие от общественных нечистот длани правят суд и справедливость.
Подлинная стерильность – это следствие очищения от грязи, а не какие-то там последствия ее полнейшего отторжения.
Избегнув одного свинства чистоплюи всегда извозюкаются в ином свинстве точно таком же, грязном и лишь внешне более облагороженном и изящном, а главное сами того никак не заметят!
Нельзя вылавливать клещей, глубоко вгрызшихся в тело общества, не видя перед собой ничего кроме следов неизменно бегущего стремглав - впрямь как та лань - технического прогресса.
Через несколько веков этот «прогресс» все равно еще вполне может, показаться нашим потомкам историей про то, как самая умная из всех обезьяна нашла себе в лесу склад с тротиловыми шашками. А опосля, она начала их взрывать как без толку, так и будучи совершенно без ума от созданного этим делом эффекта, а нам, мол, теперь жуткий финал ее безмерной глупости приходится просто-напросто ликвидировать.
Возможно, что им еще придется и мутировавших людей подвергать эвтаназии от полной безвыходности данного положения вещей.
Действия не соответствующие накопленным знаниям об окружающем нас мире могут быть чреваты самими печальными последствиями!
Увы, уже вполне возможно брать гены рыб и улучшать с их помощью урожай зерна, а вот то, что через каких-то сто лет в реальности может произойти, то, что случилось на «планете Железяка» из мультфильма «Тайна третьей планеты» про то экспериментаторы и в мыслях то не держат.
Вполне вероятно что, нобелевская премия дороже их мягкому как олово сердцу, чем судьба всех грядущих поколений.
Мол, пусть они хоть в аду сгорят, зато сегодня я буду на высоте, греясь в лучах своей вполне мной заслуженной славы.
Уверен, что немало генетиков "победителей природы" именно на таком вот логическом уровне и мыслят.
Потому что им только бы сейчас стало по-настоящему хорошо, а до завтра еще жить и жить, а там и что-нибудь, да само придумается.
Не в пример этому последствия технического прогресса предсказать куда легче, потому что там все относительно проще и понятнее.
Однако он используется в первую очередь лишь, затем дабы уничтожать людей и все ими когда-либо созданное.
Вот как описывает это писатель Алексеев, которого как я надеюсь, в будущем причислят к классикам русской литературы.
Хотя он, к сожалению, в середине 90ых продался совсем без остатка и только четыре его произведения достойны такого высокого звания.
Алексеев «Рой»
"А если спасение человека в техническом развитии?! Но ведь и в нем человечество остается зависимым, поскольку черпает все у природы. К тому же развитие техники избрало почему-то порочный путь, ибо любое открытие и изобретение, прежде всего, рассматривается как возможное оружие. Нельзя ли сделать из этого дубину и как можно проще и дешевле убить себе подобного? Во все времена даже самому кровожадному из людей было противно разбивать черепа, от неестественности этого труда вздрагивала даже душа убийцы. Но теперь, при нынешней-то технике, и не нужно смотреть в глаза жертве и видеть кровь. Нажал кнопку и одним махом заживо сжег миллион себе подобных! И вроде спокойно черной душе врага человечества, потому что убивал-то не руками - технократическим разумом, воплощенным в металле"!

А между тем это вполне в духе современной цивилизации проявить мягкотелость, когда нужны были решительные действия, но затем, использовав силу корежащего все металла превратить в пыль великое множество человеческих жизней.
Избирательность возмездия она ведь не для тех, кто ошалел от душевной боли?
Вот пример такого подхода в книге добрейшего гуманиста и праведника (без кавычек) Ивана Ефремова «Час Быка».
«- Поздно, Гриф! Я погибла. Гриф, мой командир, я убеждаю вас,
умоляю, приказываю: не мстите за меня! Не совершайте насилия. Нельзя
вместо светлой мечты о Земле посеять ненависть и ужас в народе
Торманса. Не помогайте тем, кто пришел убить, изображая бога,
наказующего без разбора правого и виноватого,- самое худшее
изобретение человека. Не делайте напрасными наши жертвы! Улетайте!
Домой! Слышите, Рифт? Кораблю – взлет»!

Или заре подъем только не в кровавом, а в человечном смысле.
Вот уж действительно, великое добро нескольких мразей рода людского не зашибить ненароком, а всю планету изрыть на километр вглубь из мести за одного человека…
Ведь когда надо было всего только разогнать беснующуюся толпу отщепенцев, но своими руками, а не нажатием кнопки герои Ефремова проявили полнейший гуманизм, граничащий с тупым нежеланием отгонять от себя муху, а то ведь ей будет больно.
А между тем добро и свет не могут быть всегда этичными и чистыми или же иначе они оказываются новоявленным еще куда более страшным, чем ранее злом…. поскольку ханжеского восприятия действительности, в конце концов, заканчивается прорывом ненависти не свойственным обычным злым людям.
Потому что сил у добрых идеалистов поболее, чем у других, но ими еще надо бы суметь распорядиться, неся человечеству благо и истинный расцвет культуры.
А вот этого путем физического уничтожения тьмы из-за своего полнейшего неприятия потемок чужого душевного естества никак не добьешься.
Тьму надо рассеивать светом и надсмотром, что там в ней таиться и твориться
И надо бы уразуметь, как воспользоваться техническими новшествами во благо страждущего маленького человека, посредством которого в будущем на свете появится еще одна несчастная семья.
Ведь на этом все завязано и посредством этого обязательно будет причинен душевный ущерб и каким-то еще другим людям.
Но подобные вещи из-за их неэтичности еще долго, как автору об том думается, будет под самым строжайшим запретом.
Например: круглосуточное прослушивание в доме, где имели место семейные драмы, приведшие к общению хозяина дома с полицией, уже сегодня не представляет такой уж большой технической проблемы.
Но кто же это себе позволит? Это ведь так неприлично!
Хотя будет более чем возможно сделать так, чтобы аппаратура вела запись децибелов, а не разговоров в семейном кругу.
Зато как же легко обвинять человека выросшего в атмосфере насилия, что он моральный урод.
Честность и открытость делают человека врагом общества?
Что ж тогда надобно, чтобы стать его другом?
Может для этого нужно затаиться и всю грязь приберечь для интимных отношений?
Вполне ведь возможно полностью закабалить человека, дав ему то, что ему нужнее всего остального в этой жизни.
Только вот далеко ж не все со своим внутренним устройством живут в мире и согласии, так что самому человеку его качества могут быть совсем не по нутру и поперек горла.
Но если б это было все же хоть как-то, но вполне иначе?
Довольно часто все другие люди становятся неважны, когда у женщины вдруг появился кто-то кто ей более всего дорог.
Зато, когда потом выясняется, что кто-то кому-то был изначально и вовсе-то совсем не нужен, а лишь таковым казался, вот тут как раз и самое время для бессмысленных, порочащих культурного человека действий.
А что вообще может получиться из личностных оценок без подробного и продуманного разбирательства во всех деталях и подробностях самой сути дела?
Причем разбираться во всем надо бы во время, а не ждать пока рак на горе серенаду свистом пропоет.
Родство уродов и людей достойных, прежде всего, в том, что у тех и других в глубинах дремучего эгоизма, ползают одни и те же упыри гиблого болота остракизма.
Но только изгонять-то надо своевременно!
Не ожидая кровавого дождика в четверг.
Сначала надо бы научиться подсчитывать все проигрыши и несостоявшиеся барыши, случайно выпавшие из кармана у счастья, подводя им несложный итог, а затем только кидать камни в прохожих, просто чиркнувших ярким светом вдоль чьей-то устроенной и степенной жизни.
Помня о том, что нечаянное зло может быть «стеклом жизненных утрат» которое режет кожу совсем иначе тому, кому никто и никогда не говорил, как именно выковыривать из-под кожи все его мелкие осколки.
А еще вот что между ложью и правдой есть широкий зазор, именуемый полуправдой, и уж коли люди все время недоговаривают, выдавливая наружу, лишь часть от всей истинной правды - это и является самой ужасной и подлой формой лжи.
Вот как описывает – это Иван Ефремов в его великой книге «Час Быка».
«- Погоня за абсолютным - одна из самых тяжких ошибок человека.
Получается односторонность, то есть полуправда, а она хуже, чем прямая
ложь, та обманет меньшее число людей и не страшна для человека
знающего».

Однако некоторым прекраснодушным субъектам она очень удобна, потому как она так запросто и безо всяких заноз, отделяет хорошее от плохого.
Это же так удобно срывать розы истин под самый венчик и тем самым избегать их шипов.
Вот, к примеру, смотрел я как-то передачу "Открытая Студия" на 9 израильском канале, а там ее телеведущий Давид Кон - типичный чеховский интеллигент кавказского разлива использовал вырванную из контекста с мясом и кровью цитату из песни Высоцкого.
И весь аж зарделся от гордости за свою изобретательность.
"Вкусное на третье" может быть только частью фразы "Кровь сосать решили погодить вкусное на третье".
Высоцкий поварских книг не писал.
Но резать по живому вынимая все вкусное, а все неприятное отметать напрочь - это принцип жизни российских чистоплюев.
Это же во всем удобный подход, дабы не видеть тьмы и зла, а это в свою очередь придает возможность большого духовного роста.
Сознание, как бы ни обремененное тенями своей исподней тьмы, может не узреть в своих действиях ровным счетом никакого свинства.
А ведь у каждого в глубине души таятся жуткие гадюки злых мыслишек, что ползут под камнями лощин и оврагов низости и подлости, и они свойственны практически любому человеку.
Но их вполне можно преобразовать в некий символ высшей общественной справедливости только лишь из-за того, что, они могут быть оправданы прежними светлыми и лучшими намерениями, как и крайним неудобством других, альтернативных действий.
А изначальная боязнь грязи - это не антисвинство, а свинство в квадрате!
Возникающие бурлящее бешенство в связи с тем, что нечто мерзкое и подлое подлезло к кому-то и даже заглянуло куда-то вовнутрь и есть то самое чувство обиженного аристократа, что мог засечь на смерть крестьянина посмевшего выказать по отношению к нему некое свое равенство в смысле чувства собственного достоинства.
А затем и от его семьи старались отделаться кабы чего не вышло.
Человек становится больше не оттого, что соприкасается с прекрасным, а от того, что учится видеть несовершенство этого мира и понимать его истинный первоисточник.
В человеческом обществе им, как правило, является невежество и именно его надо искоренять всеми доступными ненасильственными методами.
Вот, к примеру: духовность оно ведь всего-то следствие потребностей души в нечто большем, чем плотские наслаждения и утехи.
Человек может иметь большую, но низменную духовность.
Так это можно отмыть, и досуха высушить под феном ненавязчивой любви и главное захотеть этим заняться, ничем при этом, не пачкая своего лучезарного лика.
Вот что в этом деле главное? Как же это сделать?
Элементарно, всего лишь дав кому-то понять, что в нем наиболее раздражает и вежливо попросить его подкорректировать свое поведение.
Если результат есть, то он может послужить реальным, а не надуманным поводом для дальнейшего сближения.
Но к такому человеку нужно приближаться очень медленно и крайне осторожно.
Обвинять кого-то в том, что он притворялся своим дело в принципе абсолютно нормальное. Однако - это допустимо лишь в том пиковом случае, кабы так нехорошо вышло, что чьи-то внешние проявления полностью соответствовали установленным в интеллигентном обществе нормам, а вот пришел он, после того как его пригласили в гости, напился там как ханыга, и вот тогда уже и проявил всю широту своей грязной натуры.
Вот тут как раз и надо по физиономии, а не на словах объяснять, что так себя вести с интеллигентными людьми вовсе нехорошо.
Но есть еще и такая возможность не воспринимать этот мир, всем сердцем начитавшись прекрасной, но лишь бледно отображающей действительность литературы.
Она возвышенна в своих помыслах, а жизнь зачастую иная или, по крайней мере, предстает в совсем ином свете, чем она представляется упоенным святым оптимизмом прекраснодушным людям.
Картинных злодеев в ней немного и они, как правило, свой лик никому не показывают.
Зло и невежество, частые синонимы в обыденной реальности.
Готовность человека чему-то научиться выясняется довольно просто.
Сделай ему замечание и посмотри, как он на него реагирует и тогда тебе станет ясно достоин ли он к себе хоть какого-то отношения.
Можно ведь пустить человека в свой мир на крайне ограниченной основе.
Главное не держать его на заборе, а постараться отогреть и немного поучить уму разуму.
Люди, как правило, этого не делают?
Ну, тогда они тихо про себя сделав выводы, поворачиваются к кому-то спиной.
А ведь мог же кто-то и не отворачиваться от женщины, охваченной безумной страстью к тому, кого она едва ли хоть сколько-нибудь сама-то знает.
Может, надо было прямо так ей в лицо и выпалить в самых непристойных выражениях, что кто-то думает о ней и ее душевном порыве?
Последствием этого, могло б так запросто статься оказались бы два трупа и один человек в тюрьме!
Причем двойное несчастье в одной семье - вот это и есть, то самое дикое и непоправимое горе на всю оставшуюся жизнь.
Конечно, кто-то в этом может усомниться, но если бы он хоть раз поприсутствовал при чьих-то частых домашних сценах далекого детства. То все сомнения по поводу возможной судьбы той девушки у него бы пропали, а тут еще год с чем-то телефонного террора…
И кто ж был бы во всем этом виноват?
Слепой случай или чья-то семейка?
Может все-таки лучше продумывать свои действия, а не отдаваться целиком во власть красивых чувств?
Сомерсет Моэм в его публицистической книге "Подводя итоги" пишет об этом так.
"Во всяком случае, это не тот поступок, который имеет целью счастье; если он приводит к счастью, то это счастливая случайность".

А кроме того бывают еще и несчастливые случайности и им тоже есть место в этой жизни.
Сводить все, к чьей-то грязной натуре, свойство тех, кто далек от истинной жизни, а вместо нее живет тщательно выстроенными из ничего миражами, вот от этого весь этот мир до сих пор еще может сгореть, в общем, на всех пожаре межправительственного ядерного конфликта.
Но если вернуться к плоскости личной, а не общественной то и там великая катастрофа может иметь тот же корень созданного воображением мира, в котором уютно лишь тем, кто имеет тот же самый набор радужных иллюзий, что и все люди данного круга.
Вот как описывает это классик мировой литературы Федор Михайлович Достоевский в его «Преступлении и наказании».
«Если в прямодушии только одна сотая доля нотки фальшивая, то происходит тотчас диссонанс, а за ним - скандал. Если же в лести даже все до последней нотки фальшивое, и тогда она приятна и слушается не без удовольствия; хотя бы и с грубым удовольствием, но все-таки с удовольствием. И как бы ни груба была лесть, в ней непременно, по крайней мере, половина кажется правдою. И это для всех развитий и слоев общества».

И на самом деле Достоевский, тем и велик, что познал всю массу человеческих страстей во всей их полноте, но только вот зря он их так обильно выпустил кишками наружу.
Нельзя травить мух, создавая все условия для их изобилия.
Как раз таки из господ и вышли, те, кто их всецело силком в России подкармливал.
Вот как пишет об этом Марк Алданов в его книге «Бегство».
«– А какая примерно нужна вам сумма? – прервал его Нещеретов.
– Чем больше вы нам дадите, тем лучше.
– Ясное дело. А все таки?
– Другому крупному капиталисту я сказал бы: дайте нам на контрреволюцию столько, сколько вы в былые времена давали на революцию.
– Ну, я на революцию никогда ни гроша не давал, – отрезал Нещеретов.
– Я и сказал: другому. Вы редкое и счастливое исключение. Большинству богатых людей царский гнет не давал возможности делать дела. Стеснение инициативы, отсутствие гарантий и т. д. Надеюсь, их дела пошли лучше после революции, когда появились и гарантии, и инициатива».

Вот именно так оно и бывает, плачут из-за ерунды, так что весь белый свет шататься начинает, а как приходит истинная беда так все лапки к верху и не чирикают тоже мне смелые люди…
Это они выпестовали одностороннее восприятие возвышенных истин.
И в переложении на сегодняшний быт оно все и сегодня также как было в начале прошлого века.
Причем в практической области жизни, при таких вот делах - всякое настоящее несчастье чреватое крушением на голову небес вовсе не гипотетично, а целиком практично и может оказаться непосильным бременем для чьей-то конкретной души.
А между тем во всяком не самом крупном деле есть доля собственного самоучастия и его никак нельзя сбрасывать со счетов.
Однако, если женщину, оставшуюся одну в большом здании, даже (не дай Бог) не изнасиловал, а разве что не более чем всячески унизил и нанес ей оскорбление действием человек, поставленный это здание охранять, то ее гнев имеет он или нет, нечто общее с криминалом, это значение вовсе не имеет. Применение насилия к этому человеку с ее или чьей-либо иной стороны никак не сделает ее преступницей.
Она в таком случае лишь жертва, и не более того.
Но иногда суд может решить совсем иначе!
Помнится, смотрел я израильский фильм, а там сюжет был такой:
Соседка слышала крики и выступила свидетельницей в деле об изнасиловании. Ее стал терроризировать брат «потерпевшего», а потом истинная потерпевшая наложила на себя руки, а насильника выпустили как невиновного.
И тогда брат, того, кому пришлось недолго посидеть в тюрьме, пришел к соседке в гости, чаек попить. Он так и сказал, «в этой стране мне ничего не будет».
После того, как женщина угостила его графином по голове, ей дали три года.
В конце фильма было указано, что он основан на реальных, имевших место событиях.
В Советском Союзе тоже ведь могли посадить за любовь, как это у зеков называлось.
Такие вот массовые перегибы правосудия просто невозможны в западном мире.
А ведь вокруг же люди и, уж коли жертва каких-либо издевательств молчит себе в трубочку, никак не выражая пережитых отрицательных эмоций - это одна ситуация, а если не молчит, то уже совсем и во всем другая.
А значит можно было прийти и поговорить с человеком, в особенности, коли он не большой начальник, и чтобы попасть к нему на прием не было никакой необходимости записываться у секретарши.
И надо было, коль уж услышал, про то, что творится что-то неладное как-то дать человеку знать, как именно его действия выглядят откуда-то со стороны!
То, что человек творит сам с собой - это сугубо его лично дело. Но то, что он делает с другими - это нечто уже в корне совсем иное.
Однако при отсутствии явно проявленного злого умысла его вряд ли стоит так сразу обвинять в том, что, то зло, что он причинил, было сознательным и продуманным устремлением его души.
Нужно для начала поговорить, разъяснить ему, что подобных вещей следовало бы избегать.
Да и попросить уйти тоже вполне возможно даже по телефону, в конце концов, вежливая форма обращения с интонацией крайнего раздражения тоже может возыметь свое действие.
Вот если с человеком все же провели небольшую, но основательную беседу, ясно дав ему понять, что именно в нем вызывает столь сильные отрицательные эмоции и чего ему в будущем следовало бы избегать, а он продолжает делать то же самое, и в том же духе, то тогда явственно должно было быть уже всем понятно, что одними словами тут никак не обойтись.
И тогда что-то должно было бы произойти!
Совершенно при этом не обязательно марать об кого-то руки, можно же ведь и с работы выгнать и всего делов.
Но это все не для прекраснодушных и возвышенных личностей!
Иногда правда бывает трудно подобрать слова, или же кому-то кажется, что человек сам все отлично понимает и нарочно издевается.
Но все ж таки далеко не всегда человек осознает все то, что он причиняет своими поступками людям, так или иначе, его окружающим.
Потому что осознание чего бы то ни было процесс связанный не только с жизнедеятельностью мозга, но и с ассоциативным мышлением, а его развитие целиком обусловлено уровнем культуры, приобретенным человеком от его главных воспитателей, коими являются родители.
Человеку чего-то непонимающему крайне важно дать понять, что и как, и иногда этого окажется более чем достаточно, хотя хватает примеров, когда люди просто-напросто игнорируют упреки в свой конкретный адрес, переводя стрелки на всех остальных - таких же.
Но тогда надо действовать иначе, но главное ведь действовать, а не ждать, пока в четверг дождичек пойдет.
А ведь это так важно пресекать зло еще в самом его зародыше!
Так что если кто-то позволил ему продолжаться довольно-таки долго и так ничего и не сделал, дабы, быть может, и в любой даже словесной манере, его хоть как-то все же предотвратить, тоже в чем-то виноват в его тяжких для чьей-то души последствиях.
И тогда он должен каяться перед людьми за его недальновидность и попустительство, а не давать команду "Ату его" "фас мои дорогие, верные друзья".
Чего еще только можно натворить уже после того как совсем ничего нельзя будет исправить из навсегда ушедшего в прошлое?!
Конечно - это не так, когда кого-то подло обманули, и все ему казалось в полном порядке, пока вдруг в один злосчастный миг с его глаз не спала плотная пелена, и он вдруг узрел воочию, как же все на самом деле ужасно и отвратительно.
В таком случае ему все равно полагается каяться и себя, в том числе тоже считать в чем-то виноватым, но все же совсем не так, как в том случае, когда он все видел, имея с происходящим прямой визуальный контакт, но ничего конкретного, и разумного в надлежащее время так и не предпринял.
Люди вообще ищут крайнего, прежде всего, дабы снять ответственность за произошедшее с самих себя и, найдя врага, делают его экзекуцию коллективной, чтобы все было по закону.
В этом смысле ничего с каменного века так и не изменилось, осталось, как было.
Вот только методы бывают разные!
Я утверждаю, что определенные меры по пресечению уже полностью совершившегося зла - это безрассудство и демонизм по отношению к большому числу людей.
Распространение слухов, кроме тех, что расползаются сами по себе без чьего-либо сознательного участия, и есть то самое грязное белье, ополаскивание которого на сильном ветру вредит многим, а не кому-то одному.
Они же всегда обрастают как корабль водорослями всевозможными яркими подробностями, а это в свою очередь ведет к укреплению уже имеющихся в обществе стереотипов, что, в конечном счете, негативно сказывается на взаимоотношениях различных этнических и социальных групп.
А страхи и психозы ими вызываемые - это что разумное сведение счетов с одной отдельной личностью?
Еще Гоголь в "Мертвых душах" писал, что стоит человеку совершить что-нибудь совершенно непонятное, как тут же на него возводятся все возможные напраслины, а затем и вообще может дойти до настоящего театра абсурда путем обвинений, что он либо нечистая сила, либо император Наполеон собственной персоной.
А о том, что все страсти начались, в общем-то, из-за пустяка никто уже и не вспоминает, поскольку все охвачены страстью к перемалыванию чьих-то бедных косточек.
А это и есть главное садистское удовольствие всякой толпы разрывать на куски того, про кого много чего порассказали.
Но прежде чем чего-то другим рассказывать, авось самим на месте все переварить внутри надо было и, не сходя с места принять соответствующее в сложившейся обстановке обстоятельное решение, а не кидать в кого-то стулом своих кишечных эмоций.
Это ведь гораздо важнее предотвращать зло, чем за него потом кому-то мстить всем кагалом. Это азбучная истина и всем она известна в виде формулы, но практика в отличие от теории, где все может быть гладко и просто всегда грешит множеством "щербинок" неудобных и неласковых к человеческим чувствам и амбициям.
Например, факт изначальной природы человека не является во всем определяющим фактором в формировании его личности. Я утверждаю, что кроме генетически глубоко порочных людей почти всякую человеческую особь можно исправить должным воспитанием.
Однако, к сожалению, точно также вполне возможно и испортить изначально хорошего человека, превратив его в полную противоположность от той доброй личности, кем он когда-то был рожден.
Действительность, может выглядеть и так, что он останется самим собой, но станет невыносим в чисто социальном плане.
По разным причинам, а не по одной конкретной, но это впрочем, и не столь уж важно ведь для некоторых людей - основным фактором их страданий является дисгармония между желаемым и достижимым или между их мечтами и неприглядной явью.
Как заметил Сомерсет Моэм в его книге "Подводя итоги"
"Любовь не всегда слепа, и, может быть, нет ничего мучительнее, как всем сердцем любить человека, сознавая, что он недостоин любви".

Когда подобное касается восприятия кого-то рядом с собой, то это должно лечиться критикой поведения человека, а если это никак не помогает, то надо как следует, подтерев все слезы и сопли, дать кому-то хорошенько пинком под зад.
Но эта критика должна к тому же еще и носить строго конструктивный характер, никаких негодующих глаз, а лишь ярко выраженная тоска по тому человеку, которым он мог бы быть, но не стал.
Причем думать, что кто-то являет собой всего лишь ярчайшее исключение из всех возможных правил - это вообще огромная глупость!
В нашем резко изменяющемся мире всевозможных контрастов различных сложностей связанных с общением и любовными страстями между людьми скоро станет еще куда как больше, а никак не сколько-нибудь меньше.
Потому что нет единого критерия бытия на всех сразу и принципов, по которым строятся взаимоотношения, не может быть одних и тех же.
Списывать все на чьи-то убогие моральные качества удобнее тем, кто не хочет объяснять природу вещей сложными, а не одними элементарными для их простого понимания средствами.
Никто из людей не рождается подлым или благородным, а только лишь с сильным противостоянием к одним факторам и со слабыми сторонами в других плоскостях их изначально дикой натуры.
Можно и так сказать, что при рождении человек совершенно чистый лист бумаги, но она, однако бывает в корне различного качества и одно на ней пишется легко, а другое совсем непросто.
Окружающие люди оказывают на каждого из нас буквально всестороннее влияние и именно их недостатки или же наоборот достоинства в преломлении на недостатки и достоинства данного индивида и формируют человеческую сущность во всех ее свойствах и проявлениях.
Человеческие качества - это не кисель красивых чувств, а скорее твердая почва под ногами, под которой скрываются гнев и инстинкты противящихся тому звериных черт, что наделила нас сама природа.
Такой твердой почвой желательно считать один лишь разум, что сильнее чувств и подавляет их, когда к этому его принуждают жестокие внешние обстоятельства.
Но он же может дать им полную волю, когда к этому есть вполне стоящая причина.
Причем этот светлый ум никакая-то там холодная рассудительность плохих людей, а умение возобладать над своими сильными чувствами со стороны хорошего человека.
Отличным к тому примером может послужить поведение генерала волей злого императора низведенного до положения гладиатора на арене.
Я имею в виду фильм "Гладиатор" 2000 года выпуска.
Император, смакуя собственные речи, рассказывает бывшему генералу своего отца, как нанятые им наемники насиловали его жену в расчете, что тот сорвется и будет удобный повод от него избавиться.
Генерал при этом выглядел, так как выглядел бы палач, стоящий перед жертвой, которому сообщили, что через минуту, он по своей собственной прихоти, поменяется с ней местами.
Все же человек обладающий разумом всегда сможет обделить зверей на их злобно урчащую радость.
Вопрос лишь в том, а сколько же таких людей живет на белом свете?
Не очень ли часто люди, хотя и нехотя исподволь, но во всех возможных смыслах доказывают свою несостоятельность в процессе мышления, связанную с тем, что они вовсе не умеют побороть свои чувства и желания при помощи элементарного житейского ума.
А ведь, коли так этому и не научиться, то человечество обязательно вымрет не от одного так от другого.
Хотя может быть и выплывет, но за старое дерьмо, так или иначе, еще долго будет расплачиваться.
Человеку вообще свойственны самонадеянность, беспечность и наивность суждений, а причина тому высокие чувства без всяких признаков высокого разума, который не имеет абсолютно никакого отношения ко всякому высшему образованию.
Причем культура иногда идет путем уничтожения всевозможных правильных и хорошо продуманных ходов в жизненной головоломке.
Дело тут в том, что ее создавали, как возможность спрятать все звериное так, чтобы его ну совсем же не было видно.
Потому-то и высококультурные люди, если им к тому же всецело свойственно ханжество не могут высказать свои претензии, конкретным, логическим образом.
Да, правда простые обыватели тоже это далеко не всегда станут делать, а будут держать все внутри, пока оно оттуда не вырвется, но это так только по отношению к тем к кому у них нет больших дружеских чувств.
Но подобное излияние души для некоторых рафинированных интеллигентов вообще, в принципе, совершенно критическим образом невозможны.
Для них это было бы ударом по их нежно, трепетной душе.
Красивые чувства - это часто следствие удобного и ласкового к человеку бытия.
Кто же посмеет произнести хоть слово против того, чтобы кто-либо из нас был счастлив?
Но счастье оно ведь для всех одно и то же лишь в наиболее общих его контурах, как пути, так и представления о нем у людей зачастую довольно-таки разные.
И иногда идти к нему не то чтобы по своей доброй воле, а лишь по велению случая - приходится зачастую сторонними и окольными путями.
Да и камни, как и коряги на этой дороге могут быть до полного их непонимания чьему-либо стороннему взгляду во всем совершенно иными, чем у всех остальных людей.
Бывают же еще и опасения, когда человек думает, что его приняли за кого-то другого, и он начинает срочно заниматься корректировкой своего внешнего облика, дабы он хоть немного, но походил на то, что о нем думают.
А как этого добиться кроме как при помощи интеллектуального общения?
Для того у кого почти никогда не было задушевных дружеских бесед другого выхода, простите нет.
А потом он начинает выражать внешне, возможно, что даже и в несколько утрированной форме то, что составляло часть его повседневного бытия, опасаясь так сказать, что его принимают за того, кто сознательно притворяется и не хочет быть тем, кто он есть на самом деле.
Вообще Чехов в своей повести «Дуэль» привел хорошую фразу, очень ярко освещающую суть проблемы взаимопонимания между разными людьми.
«- Ты - старый ребенок, теоретик, а я - молодой старик и практик, и мы никогда не поймем друг друга».

Фраза замечательная в ней слышится реальный жизненный опыт, и здравый смысл коих некоторым так не хватает. Как заметил мой друг "молодые дураки со временем становятся старыми".
Но есть еще и люди во всем умные, которые никогда не откажутся от своих мыслей о том, что они во всем правы, потому что у них как оно было у Канта или большевиков есть манера гоняться за своим коротеньким поросячьим хвостиком.
"Учение Маркса истинно, потому что оно верно"! Вполне соответствует их представлениям об окружающем нас мире.
Поэтому их никогда и не убедишь, что они в чем-то ошиблись, делая из человека мишень для стрел, метая в него как Зевс, черными молниями, своей к нему ненависти.
В то время как, уж коли грязь и темень в душе, являются неотъемлемым внутренним фактором, то человек, обладающий этими задатками, постарается их как можно глубже припрятать, дабы их вовсе не стало видно.
Как правило, это им очень даже хорошо удается и до конца узнать, кто есть, кто предоставляется возможным лишь при самых чрезвычайных обстоятельствах.
Нет, конечно же бывает, что некая информация всплывает на поверхность но такому человеку очень легко будет доказать, что все это дерьмо не имеет к нему лично ровно никакого отношения.
То есть все у них получается с точностью до, наоборот, по крайней мере, пока серьезно не нарушен уголовный кодекс в более менее правовом государстве.
ДА, и то многие из друзей человека пользующегося вполне заслуженным почетом и уважением склоны все объяснять кознями его врагов.
Это, когда, человек никто и звать его никак, то можно про него любую чушь наплести типа, что он украл в музее шкуру тигра и по ночам пугал одиноких прохожих и все такое в этом же духе, и этому бреду (как бы это ни было странно и непонятно) всерьез поверят вполне взрослые люди, имеющее высшее образование.
А тот, кто более всех кричит о неком диком зле, мог и сгнить душевно от чрезмерных удобств его жизни и до конца удовлетворенных амбиций.
Ведь даже главное в человеке непостоянно и зависит от многих вещей, но доверять ли человеку сегодня или завтра - это всенепременно фактор сегодняшний, а не вчерашний.
И тот, кто когда-то давно ходил в разведку уже может совсем не тот, что раньше скрутила его система элитарности и возвышенности над всем этим миром.
И потому он судит о нем как древний жрец, что готов принести идолу в виде кровавой жертвы того святотатца, что покусился на самое для него святое.
Но людей как это не странно гораздо легче подбить на какую-то гадость, чем на риск своей собственной и весьма драгоценной жизнью.
Когда надо собой рисковать, а не языком чесать и чьи-то яйца из внешней "приличной" скорлупы выколупывать желающих мало найдется.
За шкурку больно боязно!
Вот поэтому и было придумано такое выражение: "Ты бы пошел с ним в разведку"?
И не потому что, каждый второй тут же сдался бы врагу или струсил убежав назад просто у всех есть свои слабости и от того как на них жизнь надавит так себя человек и проявит в самом подлинном на то смысле.
Правда - это не оправдывает негодяев, но слабости человеческие, они не от негодяйства происходят.
Так зачем же на кого-то при не до конца и во всем выясненных обстоятельствах - напраслину так долго возводить?
Ведь, действительно, вот же в чем беда, нам до того же сложно по-человечески объясниться друг с другом, что, иногда придя с миром и любовью некто натыкается на нож того, кого он любит.
Это реальность, и в книгах ее не опишут потому, что - реальность эта неприятная, а никто не любит диких развязок, даже, если и сам не раз сталкивался с этим в его нелегкой жизни.
Кроме, конечно самых честных и великих авторов!
Чехов в своем рассказе «Барыня» пишет правду, а не привычную для уха российского интеллигента изысканную ложь.
Вот его слова.
«- В Кубань... того... - проговорил он, чувствуя, что его язык теряет способность говорить... - В Кубань... К дядьке Петру... Знаешь? Что письма писал...
Но не тут-то было! Разлетелась в пух и прах Кубань... Марья подняла свои умоляющие глаза на его бледное, шальное лицо, наполовину закрытое давно уже нечесаными волосами, и поднялась... Губы ее задрожали...
- Это ты, разбойник? - заголосила она. - Ты? Рожу, знать, в кабаке раскроили? Проклятый! Мучитель ты мой! Пущай тебе на том свете так будет злодею, как ты высосал меня всю! Убил ты меня, сироту!
- Молчи!
- Лютые! Не жалеете вы души христианской! Замучили всю, разбойники... Душегубец ты, Степка! Матерь божия накажет тебя! Постой! Задаром тебе это самое не пройдет! Ты думаешь, что только одна я мучаюсь? И не думай... И ты помучишься...
Степан замигал глазами и пошатнулся.
- Молчи! Ну, Христа ради!
- Пьяница! Знаю, на чьи деньги ты пьян... Знаю, разбойник! От радости пьешь? Знать, весело?
- Молчи! Машка! Ну...
- А пришел чего? Чего надо? Похвастать пришел? И без хвастанья знаем...
Весь мир знает... Глаза небось целый день тобой колют, окаянный...
Степан топнул ногой, пошатнулся и, сверкая глазами, толкнул локтем Марью...
- Молчи, говорят! Не хватай за сердце!
- Буду говорить! Ты драться? Ну что ж... Бей... Бей сироту. Один конец... Какой ласки ждать? Знай бей... Добивай, разбойник! На что я нужна тебе? У тебя барыня есть... Богатая... Красивая... Я хамка, а она дворянка... Чего ж не бьешь, разбойник?
Степан размахнулся и изо всей силы ударил кулаком по исказившемуся от гнева лицу Марьи. Пьяный удар пришелся по виску. Марья пошатнулась и, не издав ни одного звука, повалилась на землю. В то время, когда она падала, Степан ударил ее еще раз по груди.
Муж нагнулся к теплому, но уже умершему телу жены, поглядел мутными глазами на ее исстрадавшееся лицо и, ничего не понимая, сел возле трупа».

А вот к примеру, Стругацкие только в предисловии к очень позднему изданию своей книги признали, что причиной гибели любовницы Руматы Киры в их повести «Трудно быть богом» стал его любимый друг Арата Горбатый, которого он до того спас от неминуемой смерти.
Дело тут не в одной лишь советской цензуре, но, прежде всего в том, что сами авторы, зная правду про тех, кто хочет одного только добра и сразу для всех не очень-то были готовы высказать ее вслух.
А выглядит она так, тот, кто желает одарить всеми возможными благами, всех жителей своей страны, жаждет, чтобы общество отвечало ему той же взаимностью.
А человеку надо все делать самому, потому, что когда он перекладывает на чужие плечи свою боль и, кивает на того, кто ее причинил, он тем самым втискивает в сердца людей ненависть, которая обязательно найдет выход против многих людей, а не съест со всеми потрохами кого-то одного всецело лишнего в природе.
С самого начала трудностей в общении с человеком надо ставить во главу угла разум, а не чувства, потому что только он один и может подсказать, что можно, а что нельзя сделать в данной совершенно непростой ситуации.
Делая же это на уровне чувств, лишь усугубляешь ущерб уже причиненный человеку плохими людьми в его темном прошлом.
А былое может быть темным, по самым различным исходным обстоятельствам, приведшим к конечному плачевному итогу.
Далеко не всегда - это вина самого человека, поскольку та манера сопротивления злу, которая свойственна изначально не очень хорошим людям, получившим должное воспитание совершенно не присуща ребенку, чьи изначальные качества, были безмерно прекрасны.
Хорошие книги - это действительно учебники морали, но вот все же хотел бы я хоть мельком взглянуть, как самый ярый идеалист ляжет на самую простейшую операцию к хирургу, который учился исключительно по одним лишь медицинским справочникам.
Ни один человек не сможет при помощи самой наилучшей художественной литературы овладеть теми фактическими знаниями, которые дают ему практика и живые учителя, проверяющие, то как он выучил свой урок.
Никто не обязан брать на себя функцию быть кому-либо учителем?!
Но уж тогда, хоть как-то все же взявшись за это дело, надо внимательнейшим образом следить, внемлет ли чему-либо ученик или же слова его учителя для него как об стенку горох.
К примеру, уж коли было так, что человек, навсегда эмигрировавший в чужую страну и, живя в ней, не учит местный язык, то, какое же у него вообще может быть будущее?
Какими бы академическими знаниями он не обладал, как же он сможет их хоть как-то вообще реально применить их на практике?
Зачем же тогда его другу и товарищу в течение целого десятилетия тратить свои силы и нервы, пытаясь его хоть как-то расшевелить, поставить на верный путь?
По-моему для этого вполне хватило бы трех, четырех лет, а после этого это уже, наверное, перешло в бессмысленную попытку родить кого-то заново!
А никто из своей шкуры не вылезет! Но содранная жизнью кожа и раны под ней могут зажить, но не так сразу.
И если кто не может ждать, то пусть проходит мимо и не растравляет человеку раны своими короткими пассами в его сторону.
В конце-то концов, люди, что проходят мимо человека, который им чем-то нравится, но его минусы все это перечеркивают, всего лишь не имеют привычки совать свой длинный нос в чужие дела.
Так и должен действовать человек тихо про себя сделав выводы и принимать веские решения.
Для примера, скажем, как с кем-то никогда более не сталкиваться.
Если же это вызывает некоторые душевные затруднения, то надо уметь действовать быстро и решительно, Вместо того чтобы мутить воду во пруду, поднимая при этом всю бурую тину чьей-то нелегкой жизни.
Хоть сколько-нибудь агрессивное лечение вывихов души должно протекать довольно кратковременным образом и быть интенсивным, а иначе оно не имеет ни малейшего смысла и превращается в нудную боль в области чьего-то сердобольного и неугомонного сердца.
Конечно, оно не может быть таким же кратковременным, как и лечение физических вывихов, но в случае неудачи важно настоятельно направить человека к специалисту в данной области.
А еще важнее, ежели - это так нужно, обратиться к специалисту самому.
Он может подсказать, что надо делать.
Американцы давно поняли, что психолог - это лучший друг человека, столкнувшегося с жизненными трудностями и неприятностями.
Причем, крайне запущенная душевная травма или тем более продолжение существования фактора ее обостряющего может заодно проявить себя и в кратковременной полной потере самоконтроля. А ведь такие вещи могут привести и к жизни за решеткой в очень неприятной компании, от которой в таком случае уж, что тут поделаешь - никак ведь нельзя будет хоть как-то избавиться.
Ведь это же реально может помочь избежать дальнейших тяжелых душевных неудобств. А также может посодействовать приобрести знания о том, какие правильные вопросы, следовало бы задать.
Такие, на которые кому-то будет проще всего найти самые легкие для взаимопонимания ответы.
Длительное общение с плохим психологом может обойтись в копеечку, а короткая консультация у хорошего, может быть дешевле лечения корня у стоматолога. Как говорится, когда внутри что-то болит надо идти к врачу, а не оставлять это на потом, чтобы затем оно всерьез загноилось.
Общение с человеком через дверь вызывает в нем невротическую реакцию, и постепенно вместе с ухудшением к нему отношения, происходит и обработка его психики.
Да и вообще многое может показаться идиотской чушью только потому, что выражается мгновенным выбросом, а не медленным, обдуманным и степенным изложением до конца созревшей мысли.
Нельзя смотреть в сторону недоброго человека с добром в душе и при этом думать о нем самые разные вещи, наблюдая, как он распинается вынести из самого себя все накопившиеся в нем размышления.
Нужно наводить его на радостные открытия, поощряя его к раскрытию своего ума, а не затворять перед ним большое окно своей души, оставляя лишь форточку через которую по-воровски доносится отдельные элементы логических построений.
А значит мучения и длятся безо всякого перерыва и отдых от них приводит только еще большой тоске о том, что могло бы быть сказано или сделано хоть что-то, что переменило бы всю сущность явлений и наделило бы добром и светом того кому это вроде было бы положено иметь из-за его светлого духовного начала.
Насмотревшись на его внешние проявления можно долго-долго отрыгивать от себя все свои прежние увядшие чувства, вновь и вновь вынося им свой окончательный вердикт. И так оно будет продолжаться в течение довольно длительного времени, причем без всегда столь необходимой связи с рассудком, а он между тем обладает способностью обыденной коррекции всех действий разумного человека.
Иногда ведь бывает, что человек запутывается в сетях, которыми вольно или невольно накидывают на него те, кто был в нем в некотором смысле заинтересован, но он своими мыслями ни с кем не делился, а значит и думал только своей головой, а этого зачастую довольно мало.
А кто-то другой, у кого было с кем посоветоваться, мог бы чего-то такое надумать, дабы не изводить свое сердце всегдашними душевными страданиями.
Может, конечно, чьи-то речи и были сумбурными, порывистыми и неосмысленными, но это связано с условиями, в которые человека поставили.
Если бы они были другими, он бы вел себя совсем иначе, а когда у него непонятная роль и очень мало времени, то чего-то обдумывать ему было просто некогда.
Вот как об этом написал в своем рассказе "Серый Автомобиль" Александр Грин.
"Слушайте: лучше всего мы помним те слова, которые произносим сами. Если эти слова рисуют что-либо заветное, они должны совершенно отвечать факту и чувству, родившему их, в противном случае искажается наше воспоминание или представление. Примесь искажения остается надолго, если не навсегда. Вот почему нельзя кое-как, наспех, излагать сложные явления, особенно если они еще имеют произойти: вы вносите путаницу в самый процесс развития замысла".

Но замысел еще может быть и невольным, как и противоречащим духу того что изначально собирались делать и какие действия так сказать собирались предпринять.
Ведь плохие люди не могут все сделать сами, ну так добродушные интеллектуалы дружно взялись им помочь!
Кроме того, я хотел бы пояснить, что проявлять благоволение к человеку с низов можно только лишь в некой личной форме.
А если даже и обращаться к его начальству, то тогда более чем важно придерживаться совершенно сухого тона, и отзываться о нем, только как о рабочем инвентаре, в котором просто есть такая нужда.
Выскочек ведь нигде не любят, и в случае, когда от человека не удается избавиться, поймав его на профессиональном уровне, то тогда в ход идут иные - обходные пути.
И иногда это может привести к смерти того кого кто-то по своей доброте душевной решил облагодетельствовать!
При этом, по всей видимости, пострадал бы один лишь исполнитель чужой воли, а зачинщик и организатор преступления задрав ножку, добавил бы свою струйку в общий котел.
У таких ведь собачий нюх на неприятности, а лучшие друзья – это только свои два яйца и если им чего-то грозит то любой друг уже не друг, а так в попе длинный крюк.
А ведь "унтер Пришибеев" просто ограниченный и недалекий человек, а его друг и есть этакая грязная сволочь и мразь из тех, что способны если надо переступить через любой труп даже своего любимого брата, не испытывая затем никаких серьезных угрызений совести.
А ведь еще долго после того что обоих уже как ветром сдуло так и продолжилось то же самое вечное ожидание, с какой еще только стороны опять начнутся наезды!
Правда, кто-то может сказать, что некто, мол, сам когда-то попросил о том, чтобы ему помогли остаться на его собачьей должности.
Однако – это было лишь в третий раз, когда уже все происки прекратились, а война с мелкой сошкой начальником никакой большой беды не сулила, а до этого все это происходило без малейших просьб с его конкретной стороны.
Именно так оно и было - никаких просьб и в помине не было, а внимательное и серьезное отношение к работе может считаться подхалимством исключительно лишь в том случае, коли, кто тратил на эти вещи - серьезные деньги или прикладывал к тому большие физические усилия.
Честнее и порядочнее было бы рассматривать ситуацию с непохожим ни на кого человеком, как жизненный казус со всеми вытекающими из него слезами и огорчениями, неприятных последствий.
Никто ж себе путь не прокладывает сквозь льдины диких неудач и невезения, при этом оставаясь теплым и жизнерадостным.
А некоторые виды везения к тому же еще довольно сильно подтачивают нервную систему.
Так что то, что может удерживать такого человека на ставшей для него довольно опасной работе, начинает вызывать совсем иные чувства, чем те, что были в самом начале.
Круг ненависти к выскочке имеет свойства расширяться, особенно после того как с ним не удалось разобраться вот так по-быстрому.
Оказывается, что в этом вопросе общество прямо-таки монолитно, и я уверен, что это не зависит и от того о каком именно государстве идет речь.
А, кроме того люди, не имеющие и понятия о существовании друг друга могут попросту сообща делать одно и тоже гадкое дело, превращать человека с тяжелым грузом за плечами всех его прошлых унижений в скотину, умеющую только лишь мычать и гавкать, а не разговаривать по-человечески.
Так же можно и настоящего монстра создать, причем вооруженного!
Это было довольно похоже на работу Завулона из книги Лукьяненко «Ночной дозор»
«- Как сделать темным магом человека, который изначально
чист? - спросил я. - Как привлечь на сторону Тьмы человека, который не
умеет ненавидеть? Можно подбрасывать ему неприятности со всех сторон...
понемногу, по чуть-чуть, в надежде, что он озлобится... Но не помогает.
Человек попался слишком уж чистый... чистая.
Илья засмеялся, тихо и одобрительно.
- Единственное, кого она сможет возненавидеть...- я смотрел в глаза
Завулона, где сейчас осталась лишь бессильная злоба,- саму себя. И вот это
ход неожиданный. Необычный. Пусть у нее заболеет мать. Пусть девушка
сжигает душу, презирая свое бессилие и невозможность помочь. Загоним ее в
такой угол, где можно лишь ненавидеть... пускай саму себя, но – ненавидеть».

Вот уж точно человек сам в себе врага найдя, может стать великим врагом всего лучшего, что вокруг это Лукьяненко психолог и психиатр по специальности верно заметил. КУДА УЖ ВЕРНЕЕ.
Посадить такого человека, можно, но вот за что он сядет - это еще вопрос ведь
в государстве демократическом меньше шансов оказаться за решеткой по ложному обвинению, но статья-то могла быть и доподлинно уголовная, но иная чем ожидалось, а внешность – это последний фактор, по которому вообще возможно судить о том, на что способен данный субъект.
Помниться Дорошевич в его документальной книге «Каторга» описывает такой вот случай. Речь идет об убийце 6 человек, включая 9 летнего ребенка.
Это тебе не Родион Раскольников, нечаянно убивший не одну только вредную старуху.
«На железной дороге была родственница покойных Арцимовичей. Она не знала, что с партией отправляют убийц ее родных.
Когда проходила партия, между публикой, как это всегда бывает, зашел разговор на тему:
- Сколько, чай, невинных людей идет!
- Вот этот, например, молодой мужичок. Я пари готова держать, что он идет невиновный. Вы посмотрите на него. Ну, разве можно с таким лицом быть преступником! - сказала родственница Арцимовичей и обратилась к одному из знакомых. - Нельзя ли узнать, за что он осужден?
- Скажите, пожалуйста, кто это такой? - спросил знакомый у конвойного офицера.
- Этот? Это Полуляхов, убийца Арцимовичей.
Родственница несчастных закричала и упала в обморок».

Так что, подсылая к кому-то людей можно было подумать и о возможной их печальной участи, но это естественно не для переполненных гневом чьих-то «благородных» сердец.
А между тем нахождение между двух или более огней зачастую губит в человеке последние хорошие чувства.
Вообще люди помните опыт Герды - она растопила сердце Кая при помощи слез.
Великий сказочник был очень хорошо осведомлен о великих невзгодах жизни. Никакими светлыми чувствами не разбудить замерзшее сердце.
Ведь у такого человека оно полно застывшей на холоде боли!
Дыша на него своими прекрасными чувствами, приятных ощущений никак не создашь!
Лишь явно выраженная чужая боль может привести его в состояние внимания к другому человеку!
В тоже время, как не бросайся в ноги к тем, кто убивает людей как физически, так и морально, испытывая при этом величайшую злобную радость из-за их грязной изначально испорченной натуры - эффекта не будет никакого.
В таком случае единственное, что и остается, как вспомнить завет Айболита 66.
"Друзья, если кругом враги, умейте умереть достойно, а не так как он" - тут он показал на Бармалея.
Бармалеи, иногда очень даже внешне притягательные люди и их внутренняя сущность становится понятна, лишь по их делам, но это происходит, как правило, лишь в политической жизни демократической страны.
Уж слишком все на свету, как тут крысиный хвост то спрячешь?
А в простой (не политической жизни) еще попробуй, найди его, они же все свои дела так умело прячут, а главное с величайшей хитростью переводят все стрелки на других.
Причем одни из них лгут только от малодушия, а другие, вознеся руки к небу в позе до чего же изысканной кривды, во имя высшей правды в своем низменном ее понимании.
И поскольку они верят, что творят добро, у них нет никаких ограничений совести, и им ничего не стоит стравить людей достойных, обвинив кого-то из них в неких грязных махинациях.
И не так уж редко хорошие люди дерутся между собой, а злодей, стравивший их, втихомолку ухмыляется, где-то в сторонке.
При этом все его считают хорошим и положительным человеком. Во всем светлые и праведные личности вообще не так уж и редко за время существования цивилизации, объединялись с отъявленными негодяями, дабы затравить того, кто взял моду ярко выделяться своим поведением в той или иной сфере человеческой деятельности.
Потому что это неизжитый в нас звериный инстинкт. Стая чувствует чужого, ненавидит его и при случае разорвет в мелкие клочки.
Человек, выделяющийся своими душевными и интеллектуальными качествами и одновременно с этим являющийся крайне асоциальным типом, сам по себе вызывает крайнее раздражение?
Вопрос, только кто в этом виноват?
Природа, жизнь или человек, который может и вовсе не знать, что он причина страданий для других людей.
Ведь на разных уровнях общества и в различных социальных группах эмоции выражаются, иногда в совершенно отличных друг от друга формах и проявлениях.
А особенно это так вне близко знакомых друг другу людей.
Да и то, что также не менее важно - с такими людьми просто нельзя разговаривать, даря им цветы хороших чувств.
С ними надо как-то иначе, давить на самолюбие, требовать опомниться и не превращать свою жизнь в жуткий свинарник.
Вот только делать - это надо обращаясь к лучшим чувствам, ничем при этом, не унижая их человеческого достоинства.
В этом вот и нужно проявлять какие-либо эмоции, делая же это как-то иначе, лишь орошаешь кипяченой уриной бесплодный песок.
Для того чтобы вышел оазис надобно откопать постоянно бьющий вверх источник.
Именно в этом и может заключаться основная задача по осушению болота чьего-либо одиночества.
А для того чтобы этого добиться, необходимо уметь искусно направлять беседу в нужное для этого русло. Люди, которые на это хоть как-то способны никогда не будут страдать от потока ненужной и неинтересной им информации.
Потому что, несмотря на всю свою безмерную интеллигентность, они ясно дадут понять, что данная тема их попросту не интересует, и я считаю, что в том числе им также будет вполне доступно как-то выразить, о чем именно им было бы крайне любознательно и всерьез любопытно поговорить с таким человеком.
Кроме того, в беседе между женщиной и мужчиной неважно, что именно поспособствует их сближению, а главное, это намерения, а не сама беседа, о чем бы она ни велась. Уж коли мужчина так хочет разговаривать на интеллектуальные темы - это не отметает саму возможность сближения.
Просто ведь не все же умеют вести задушевные беседы - это требует опыта, да может быть и другая причина: когда например, человеку нужнее всего выбраться из своего затхлого мирка и сделать это он сможет, задействовав только свои сильные стороны.
Никто ж не будет выбираться из своей косности и серости, используя то, что у него слабо развито или вообще атрофировано в силу сложившихся жизненных обстоятельств.
Женщина может подстроиться под мужчину и, ведя с ним совершенно непривычный для нее интеллектуальный, а не задушевный разговор совсем не обязательно должна при этом выглядеть, так как будто ее изнасиловали.
Да и в принципе никто не сможет навязать кому-то общение, если, конечно, он не держит кого-то на мушке, и не является тюремщиком на службе, начальником в той же роли и все такое прочее.
Получается, что когда общение протекало без всех этих жутких факторов, то ответственность за него вольно или невольно несут обе стороны.
Тот, кто находится в позиции, которая дает сугубо большие полномочия, должен (или должна) принимать правильные и разумные решения по поводу таких бесед.
Также они должны обращать внимание на внешний облик собеседника, допустим, что он не выражает какую-либо ущербность, то тогда действительно можно сказать, что человек прикрывал свою порочную натуру под благовидной маской.
Речь с надрывом и без той неторопливости и всесторонней продуманности, которая столь ярко выделяет людей умеющих рассуждать, и давать правильные оценки происходящему - тоже фактор указывающий, что данному человеку нужны не хорошие чувства, а, прежде всего, нотации в том стиле, в котором говорили профессор Преображенский и доктор Борменталь с очеловеченным псом Шариком.
Вот только с таким безмозглым и низколобым типом такие разговоры - это все равно, что папуасу людоеду, растолковывать принципы квантовой механики.
На его мозги тоже вполне возможно воздействовать!
Но это должны делать люди, которым, это вроде как положено по долгу их официальной службы!
Это может, например: совершить с большой пользой дела хороший, любящий свое дело участковый, и Шариков действительно станет совершенно нормальным членом общества.
А вот человек, который в отличие от Шарикова обладает достаточным на то интеллектом, дабы образованным людям вообще имело смысл делать ему какие-либо замечания морального свойства, может быть ими отчитан и не впустую, как тот самый бывший беспризорный пес, ставший на две ноги вместо привычных ему четырех.
Причем манера воздействия, что была использована Булгаковым, а потом была еще раз подкреплена в фильме, может быть прекрасным эталоном того, как именно надо отчитывать такого человека. Они ведь ни разу не сверкнули на него глазами, и не говорили, что и как ему следовало бы делать.
А дали скупую характеристику его мыслей, предложили применить их к нему лично, отчитали его за плохое поведение, имевшее место в прошлом.
А когда профессор Преображенский вперился в Шарикова гневным взглядом и сказал про кота - это было нечто иное, чем обвинение в том, что он (Шариков) вот такой, а должен он был быть каким-то совсем другим. Он же фактически снизошел до его уровня. Вещь совершенно невозможную для рафинированных интеллигентов.
Можно подумать, что для этого надо говорить всякие нехорошие слова!
А для этого надо всего лишь спуститься на несколько ступенек вниз от своего я к животному миру и все!
Больше ничего для этого не потребуется!
Но все же людям образованным спускаться до уровня Шарикова и его блестящих аналитических способностей, дозволительно лишь при самых крайних на то обстоятельствах.
Но люди высшего света сами в чем-то так до сих пор стая диких хищников и они разорвут в клочки своего раненного товарища, если он будет сильно скулить, взывая к ним о помощи.
Вот как написал об этом Лев Николаевич Толстой в его романе "Анна Каренина".
"Он знал, что за это, за то самое, что сердце его истерзано, они будут безжалостны к нему. Он чувствовал, что люди уничтожат его, как собаки задушат истерзанную, визжащую от боли собаку".

Хотите быть выше, будьте и это вовсе не трудно надо только суметь взглянуть прямо в глаза действительности, какова она на самом деле есть, а не смотреть сквозь лупу сначала на добро, а потом в еще большую лупу на зло.
Ведь что касается заблудших душ людей обладающих значительно большим интеллектом чем какая-то беспородная дворняжка, то тут все совсем не так и иначе.
Главное на что-то все-таки решаться, а не ходить вокруг да около такого человека!
Не отогнать его вовремя от себя и своего высокого сознания является преступной халатностью, как по отношению к себе, так и по отношению к другим людям.
Ведь всегда же есть опасность пересечения судеб у иных людей самым трагическим для обеих сторон образом лишь из-за того, что не все могут понять друг друга и этот камень на шею может и в омут утянуть.
Эмоции не могут управлять мозгом, не навредив ему в самом главном, умении принимать жесткие решения, причем, прежде чем в душе накопиться достаточно яда, дабы это произошло на уровне чувств.
Человек на это неспособный многим в этой жизни рискует.
Конечно, все взаимосвязано, но гордиевы узлы жизни книжным опытом не перерубить.
Литература не может породить живую духовность, она создается в одной лишь неразрывной связи с природой и обществом. Скажем, даже совместными прогулками по парку.
Связана она также и с живым общением, но не только на уровне обсуждения прочитанных книг, а в животрепещущей беседе в такт стуку сердца обо всем, что относится к жизни во всех ее многозначных проявлениях.
Однако - это не должно быть связано с повседневной суетой. Поскольку тогда она приобретает признаки тривиальности и пустого мудрствования.
Судя потому, что я знаю, в былой дореволюционной России любой житейский разговор мог перейти в некий философский диспут, что крайне вредно для здравого состояния житейского рассудка.
Если течет крыша надо думать о том, как ее чинить, а не устраивать диспуты по теме, почему же Бог не создал мир иначе, дабы вода с потолка не капала.
Но в те времена болтовня являлась частью обыденного существования привилегированного класса российской империи.
Власть вожжи отпустила в этом смысле, а свобода самовыражения - это не говорильня, а логически обоснованное понятие о влиянии слов на практическую сторону жизни.
Но надо еще знать о том насколько сильно влияют на невежественных людей те или иные могучие проявления человеческой души.
А потому надо осознавать, что просто так чего-либо делать нельзя вовсе, и это касается всех участников драмы, а не кого-то одного.
Наивность людей верящих, что при помощи интеллектуальных бесед можно достичь взаимопонимания может сочетаться в нехорошем смысле с наивностью других людей думающих, что того же самого получится добиться с помощью каких-то светлых чувств.
Эффект что от того, что от другого вполне определен уже заранее. Не может выйти ничего путного без откровенного разговора.
Допустим, человек в силу каких-либо личных обстоятельств своей жизни не способен провести его сам.
Но может же он обратиться к кому-то другому, кто сумеет сделать - это за него и вполне надлежащим образом?
Вообще-то такие сложности нужны лишь в случае своего собственного сильного неудобства, а не для того чтобы тащить какого-то бегемота из его гиблого болота.
Занятие - это почти всегда напрасное, в том случае, когда человек естественная часть и продолжение той топи, в которой утонула его душа.
Но это еще надо познать на опыте, а чистыми руками его никак не проведешь.
Истинная чистота и неприятие грязи могут проистекать разве что только от близкого, но как оно и понятно непродолжительного с ней знакомства.
Поскольку, лишь зная чего надо опасаться, становится, возможно, утратить наивность и никогда более не приближаться к нему близко.
Причем никакие общие образы тут не помогут.
Тот, кто бежит от грязи как черт от ладана, совершенно не приспособлен к тому, чтобы обращать серьезное внимание, на то, что та грязь, что таится у него глубоко внутри соразмерно с его духовным развитием, трансформируется в новые более утонченные формы. Однако при этом она сохраняет все те первоначальные свойства, которые были ей столь изначально присущи.
Между двух зол всегда нужно выбирать меньшее, а не искать легких путей, скажем пассивного выжидания, пока весь этот мир подстрелится соломкой и тогда станет возможно взять, то, что должно было быть рафинировано добрым уже исходя из его естественной природы.
Человек - это звучит гордо только тогда, когда его воспитывают люди с младых ногтей внушающие ему данную мысль.
Да и вообще люди - это не манекены, выставленные в магазине так сказать, показать свой товар лицом.
Внутренние свойства человека - и внешние формы его лица далеко не всегда идентичны в самом главном, духовном смысле.
Но для того чтобы задумываться о таких вещах мало обладать высоким интеллектом надо еще уметь им, как следует, воспользоваться.
Намного же легче не задаваться тяжелыми вопросами бытия, а жить себе помаленьку, будучи без ума от своего духовного отражения в зеркале большой литературы.
А ведь пока мир полон скверны, надобно стараться получить, как можно более полную картину даже когда она больно бьет по сетчатке своим убожеством и примитивом.
И тогда принимать решения не на чувственном уровне, а на основе логического подхода берущего чувства в скобки, но находящегося куда выше холодных рассуждений о долге, праве и целесообразности.
Живое сердце не надо делать мертвым, чтобы победить его глупость, а надо уметь быть выше его, когда нужно увидеть окружающее с более высокой позиции, чем оно.
Если же человек смотрит на свои ноги, как они ведут его туда, куда им вздумается по зову сердца, то они запросто могут привести его во вражеский лагерь, а не к своим братьям по крови.
Злоба нищих духом она ведь ничто по сравнению с гневом сытых духом, когда они уже не сомневаются, что кто-то им истинный враг.
Им бы вовремя чего-то подумать и не разводить сопли, по роялю пытаясь сыграть на нем вальс Мендельсона…
Но нет им все или ничего как той дурочке, которая совершила самоубийство из-за случайной полученной четверки…
Это ж надо, какое великое горе неисполненное желание полного торжества идеальности в этом мире полном дичайших исключений.
Максимализм, возведенный в жизненный принцип, ведет к рекордам глупости, а не к добру и счастью всего на свете.
Именно так и получается в результате анализа свойств идеализма сплющенного в твердые догмы жизненных принципов.
А для торжества разума и справедливости надо нести в душе свет рассевая тьму, а не поглощать тьму для того чтобы рассевать вокруг себя свет.
Добру надо научиться сеять семена мудрости, а не крушить и низвергать в пропасть грязную и глупую в своих действиях глупость, поскольку чем ее на самых низах накопиться больше тем вернее в случае чего ее вознесет затем наверх.
В России именно исключением из университетов большевикам столько соратников наплодили, что потом захлебнулись в огне смуты, а вели людей в бой за их мифические права именно эти исключенные и выброшенные за борт недоучки – фанатики.
Для того чтобы исправлять в людях тупость и невежество есть другие методы не эти бритвой подчищающие чью-то зачетку лишь бы вышвырнуть на фиг того кто не угоден, но хитер и так просто его не вышвырнешь.
Дружить надо с разумом, а не со шпаргалкой, но тот, кто заваливает по чьей-то просьбе сволочь, куда большая, чем нерадивый студент.
В строго определенном случае человек мог всех достать лишь потому, что он не такой, каким его хотели видеть, но это не повод для грязи на чью-то голову, во всяком случае, пока все это происходит в рабочей атмосфере не в условиях личностных взаимоотношений.
И конечно надо ставить жирную точку тогда когда ничего иного нельзя сделать!
Вещь - эта вполне естественная и тривиальная. А вот иррационально тратить все силы своей души, пытаясь хотя бы вскользь обнаружить в другом человеке, то чего в нем нет - это та фантазия, за которую кто-то сам лично несет всю полноту ответственности, и никто другой в этом не виноват. Подобным образом лишь поднимаешь внутри себя из глубин подсознания противоестественную ненависть к тому, у кого вот так в жизни вышло, что совсем не сложилось у него приобрести то, что есть у культурных, и хорошо воспитанных людей.
Этот факт надо понимать как можно конкретнее, и задолго до того как уже проглочены все старые добрые эмоции.
Звучит, оно может быть и неприятно и всегда тянет сказать, мы не в чем таком не виноваты мы просто живем как люди, и нам просто хочется верить во все хорошее.
Но именно поиск виноватых и приводит иногда к преступлениям и алиби, надежнее которых просто нет и быть не может.
А между тем Лев Толстой в его «Войне и мире» вывел универсальную формулу для любого вида взаимоотношений.
"Когда два человека ссорятся - всегда оба виноваты".

Кто-то может проявить и ум и гибкость и не доводить дело до крайностей, а также и помочь заблудшей душе отыскать путь к свету.
Но вот только как это осуществить?
Только воздействием на интеллект взрослого человека, поскольку до его души никак так сразу не добраться.
Не искать почем зря и зазря внутри сердца человека, того что у него там нет, а опираться именно на то, что у него просто обязано иметься.
Ведь вырос же он не в лесу среди волков и средства расширить свой интеллектуальный багаж и кругозор у него должны были иметься.
А иначе, какой может быть во всем этом смысл?
Конечно, как было у Шекспира в его пьесе "Двенадцатая ночь" в одном из самых удачных переводов "Лучше мозговитый дурак, чем безмозглый мудрец".
Но это еще вопрос кто есть кто!
А то ведь безмозглые мудрецы видят этот мир в других тонах, чем он существует на самом деле и потому им претит логика там, где она противопоставляет себя их представлениям о сущности добра и зла.
А человек обыденный живет по законам муравейника, и знать не знает прекрасных сказок о том, что хорошо и красиво на одной лишь бумаге, а не в переполненной плотью и кровью реальной действительности.
Никто, оказавшись как рыбка в аквариуме собственного я, и не имея возможности соотношения своего бытия с людьми на него похожими, становится Анахоретом не способным принимать в своем узком пространстве никого другого без долгой или не очень-то долгой прелюдии простого знакомства.
Вот этим и надо было бы сразу же заняться!
Никак не утруждая себя значительным временем на просто подготовительное общение.
А вот зачем же так безответно расточать свои чувства?
Подчеркивая тем самым разницу между собой и им обделенным на все это в течение всей его серой и захламленной серостью жизни.
Однако совершенно при этом естественным фактом является то, что сказать взрослому человеку, что и как нельзя более трех раз.
Причем, если на первый же раз он отреагирует на обращенные к нему слова с детским выражением лица, спрашивая, а почему?
То все сразу же с ним становится ясно.
Люди ведь не живут по тысяче лет, чтобы тратить восемнадцать лет своей недолгой жизни, дабы объяснить так и не повзрослевшему недоумку, что и как ему делать, и как себя правильно вести.
Взрослый, хотя и ущербный в чем-то человек детских вопросов задавать не станет. Он либо примет совет, либо не примет, а уж отразиться ли это на его поведении, облике, образе действий, может показать только время.
Но оно никак не может быть таким уж длинным.
Иногда люди тешат себя иллюзиями, что кто-то всего-то лишь почему-то немного заблудился и надо ему как следует посветить в его удушающую тьму фонариком, и все он уже выйдет на свет божий.
Предположить, что они светят своим мощным прожектором в склеп чужой души, для них ну никак невозможно потому, что их приучили, что тьма - это следствие злого духа, а свет всегда светел, потому что он свет.
Всякие Канты и иже с ними внушили человечеству мысль о том, что ничего не стоит доказать что дважды два четыре уже исходя из того что как не складывай, а другого результата и вовсе-то не получишь.
В общем, своем значении оно так и есть, но существуют, однако и другие альтернативные методы исчисления и про это те кто, смотрит на мир через кривое зеркало своих о нем представлений собственно и не догадываются.
А между тем всякие взаимоотношения должны привести к быстрому пониманию сторон, а иначе они должны были быть, как можно скорее прекращены.
Во всяком случае, люди, которые затягивают подобные взаимоотношения на целые лета, сами отчасти виноваты в их тяжелых для них последствиях. Надо же уметь обрывать нехорошие контакты и иногда достаточно жестким способом.
Вот только делать это надо аккуратно, не страшась более всего на свете за свои несчастные, красивые чувства, идя по линии наименьшего им сопротивления. Так вполне возможно и других избавить отчего-то плохого и ужасного.
Во взаимоотношениях с таким человеком, надо всегда помнить, что вполне возможно, что элементарные принципы поведения в культурном обществе чрезвычайно далеки от его души. Поэтому необходимо уметь в первую очередь высказать, что именно в его поведении является самым раздражающим фактором.
Если же человек после нарочито сделанного ему замечания, продолжает вести себя также как и раньше, то это означает, что он, либо туп и глуп, а значит, до его сознания нельзя достучаться, выразив эмоционально всю проблематичность общения с ним, либо же он слишком глубоко испорчен в самом его сердце... в том, или другом случае с ним вопрос ясен и нечего тогда огород городить.
Кроме того, именно в этом случае и можно во всей полноте до конца осознать, насколько же ему вообще понятна чужая боль, ежели начнет над ней откровенно издеваться, то какие тут еще могут быть сомнения в одноплановой направленности его натуры.
Но есть факторы мешающие подобным разъяснениям чьих-то душевных качеств.
Поскольку цивилизация уж очень постаралась приучить людей, прятать под маской клыки, причем так уж выходит, что поскольку нет отдельных принципов культуры для хороших или плохих людей, то они все ведут себя в этом случае, довольно таки схоже.
Чехов в его рассказе «Несчастье» описывает это так.
Не ставлю я вам в вину вашу неискренность, — вздохнул Ильин. — Это я так, к слову пришлось... Ваша неискренность и естественна и в порядке вещей. Если бы все люди сговорились и стали вдруг искренни, то всё бы у них пошло к чёрту прахом.
Софье Петровне было не до философии, но она обрадовалась случаю переменить разговор и спросила:
— То есть почему же?
— А потому, что искренни одни только дикари да животные. Раз цивилизация внесла в жизнь потребность в таком комфорте, как, например, женская добродетель, то уж тут искренность неуместна...

Действительно, но не только дикари искренни, как там было у Высоцкого в его песне «Маски»
Вокруг меня смыкается кольцо,
Меня хватают, вовлекают в пляску.
Так-так, моё нормальное лицо
Все остальные приняли за маску.

Но лицо без маски все равно таит в себе закрытость только закрытость подсознательную!
Человек просто не может переступить через себя в этом вопросе.
А значит, что как бы он не хотел выразить, то, что у него внутри оно всегда останется запертым, если его из него не вытащить наводящими вопросами, касающихся его нутра.
Направив психическую энергию в нужную сторону можно добиться хороших результатов.
Но цивилизованные люди решили, что они настолько культурные, что им это никак не подойдет.
Хорошо бы было, если б это вполне соответствовало реальной действительности!
Но это вовсе не так!
Современный культурный человек также дик в глубине своей натуры, как и его далекий предок.
Потому именно потому, что главное устремление культуры в последние два столетия развития человечества было направлено почти целиком на превращение его внешней стороны в фасад высокого духа и это довольно-таки просто. Намного сложнее вычистить, все «окаменелости», что находится на задворках его естества.
Как же туда удастся проникнуть, с той брезгливостью и щепетильностью, которые столь тщательно прививает людям современная высокая цивилизованность?
Можно подумать, что она не способна утроить, а то и удесятерить все низменные качества человеческой души?
Последнее всегда можно перевернуть в противоположную сторону, приняв на веру, что книги могут сделать это с человеком невежественным и грязным.
Однако в сытости куда больше свинства, чем в голоде и нужде!
Сами условия неблагожелательные для развития интеллекта или наоборот крайне к тому благожелательные подталкивают к определенному пути, и если случается беда, то элемент сознательных усилий, дабы причинить кому-то вред у человека нецивилизованного по отношению к людям цивилизованным никогда не перейдет значительную грань.
Потому что такие усилия с его стороны станут очень скоро понятны или будут разъяснены кем-то еще.
Все-таки в области социальных взаимоотношений цивилизованные люди собаку съели и следовательно знают, где именно зарыты ее бренные обглоданные косточки.
А вот невежественный во многих вопросах внешне проявленной интеллигентности человек ориентируется среди знакомых ему вещей и понятий, а среди незнакомых теряется и начинает порой от растерянности пороть всякую чушь!
Свойство ли это одного человека или же человечества в целом?
Как это было удачно сказано в фильме «Огни» снятого по Чехову, но у Антона Палыча этого не было.
«Женщины без мужского общества блекнут, а мужчины без женщин глупеют и впадают в пессимизм и врут об умном».

Это я думаю универсальное положение вещей!
Конечно, люди бывают разные и есть такие, у кого хватит понятия чего-то не делать, но ведь большинство все-таки найдя себе, то о чем так мечталось, затруднятся уйти... люди, которые столкнулись лоб в лоб с таким человеком, должны либо помочь ему, либо оказать ему помощь иного рода, скажем так, быстро исчезнуть из их жизни. Если же слов не хватит, то можно и физически, так точно вполне дойдет.
Но сначала все же должны быть слова.
Человек не может сам сориентироваться в чуждой ему среде и никакие книги не моделируют реальность, а являются лишь весьма бледным, хотя и прекрасным ее отображением.
И именно в этом их задача и есть!
Нельзя рассматривать мир книг, как чистейшее озеро высокой духовности.
Скорее речь может идти о духовном зеркале, в котором человек может найти свое отражение и улыбнуться ему или же наоборот ужаснуться своему поведению.
А, допустим, взять такого литературного персонажа как Печорин. Он же все знал, все понимал и желал от скуки поразвлечься. А вот Евгений Лукашин ничего не знал, и никому не собирался причинять вреда. А ведь хороший конец - это в одном только фильме, как впрочем, и во всякой красивой сказке, правда жизни в нем в чем-то была окрашена в несколько иные тона, чем она есть в реальной действительности. А вот предположим на секунду, что такое произошло бы на самом деле, то все было бы, наверное, совсем ведь иначе.
Вы скажите, ерунда, слишком невероятно.
А я скажу, нет, не знаю как сейчас, а в Советском Союзе было принято прятать ключ под коврик. Иногда там прятали и запасной ключ, дабы забывчивый член семьи мог его там, в случае чего обнаружить. Особенно так было в небогатых интеллигентных семьях, где воровать было особенно нечего. Значит зашел такой Лукашин в подъезд спьяну ключ не нашел и полез под коврик за запасным.
В результате две несчастные женщины и одна из них вскрывает себе вены. А кто виноват?
Случайность и не более того!
Причем дело одной единственной ночи в некоторых случаях, может быть целиком виной отдельного индивида, которого трудно назвать человеком и никого кроме него.
Ведь никто же ему при поступлении на работу не обязан был объяснять, что этого и этого делать вовсе нельзя.
Тут и дурная слава личная его заслуга и гнев жертвы вполне уместен и объясним.
А люди любящие все чистое и светлое одна из главных причин превративших свою страну в вотчину новой инквизиции или же ЧК - ГПУ - НКВД - МГБ - КГБ - ФСБ.
Поскольку все красивое, безоблачное и стерильно чистое на свету на данный момент может быть обеспечено лишь чем-то темным и грязным там, где его никто не замечает.
Оно, конечно, так красиво иметь что-то ослепительно светлое и радостное, что повсеместно в обыденной жизни будет присутствовать только у наших далеких потомков.
Но ведь в упор, не углядев жуткую тьму невежества в обществе, роешь могилу и себе, и своим детям.
Потому что именно российская интеллигенция, скармливала свои чайные розы тому голодному барашку, который спал и видел как его кал, покроет то место, где в изобилии растут ухоженные западные розы.
А эта аллегория при всей ее внешней грубости очень точно отражает реальное, материальное положение вещей.
Желание смотреть на происходящие со стороны потому что - это будет, видите ли, слишком болезненное дело в него как-либо серьезно вмешиваться происходит от одного из наихудших проявлений эгоизма.
Идеализм, к сожалению столь явственно проявленный в литературе девятнадцатого начала двадцатого столетия фактически отметал выбор между двух зол. Человеку предлагалось всегда выбирать добро, как будто жизнь на то сама по себе способна - подстелить соломку, для того чтобы чай был сладким, сердце мягким, а душа была свободна сделать верный шаг к своему великому счастью.
Люди очень любят находить лишних или на свободе, или в этой жизни, а найдя их вешать на них всех дохлых собак своих несостоявшихся душевных мечтаний.
А все оттого, что для некоторых людей необразованные массы состоят из одних только насекомых, а они, видите ли, творцы будущего светлого мира, а на самом-то деле, они жрецы старой как всякое шаманство веры в собственную значимость.
Помнится у Чехова в очень символичном по самому своему названию рассказе «Лишние люди» есть такой малолетний любитель естествознания, которого к этому приучила взрослая дама.
Я понимаю, когда на шпилечку насекомое насаживает энтомолог – это польза для науки и просто так, как марку в альбом он этого делать не станет.
А вот таких любителей протыкать живые организмы иголками самих бы проткнуть!

«Петя входит в кабинет и подает отцу длинный зеленый ящичек. Еще не поднося к уху, Зайкин слышит отчаянное жужжание и царапанье лапок о стенки ящика. Подняв крышку, он видит множество бабочек, жуков, кузнечиков и мух, приколотых ко дну ящика булавками. Все, за исключением двух-трех бабочек, еще живы и шевелятся.
- А кузнечик все еще жив!- удивляется Петя. Вчера утром поймали его, а он до сих пор не умер!
- Кто это тебя научил прикалывать их?- спрашивает Зайкин.
- Ольга Кирилловна.
- Самое бы Ольгу Кирилловну приколоть так! говорит Зайкин с отвращением.- Унеси отсюда! Стыдно мучить животных!»

А если даже человек в чем-то и похож на животное, то в фильме Рязанова «Гараж» Лея Ахеджакова очень хорошо сказала, что человек – это тоже животное и его надо охранять от человека.
Да действительно человек может достать собой до самых печенок и то единственное, в чем Чехов был прав в своем более чем диким по своему идеалистическому содержанию рассказе «Дом с Мезонином»
Так это вот в этом:
«Сотни верст пустынной, однообразной, выгоревшей степи не могут нагнать такого уныния, как один человек, когда он сидит, говорит и неизвестно, когда он уйдет».

А можно еще заметить как капитан Жеглов из книги "Эра милосердия" Братьев Вайнеров
"Первое: даже "здравствуй" можно сказать так, чтобы смертельно оскорбить человека. И второе: даже "сволочь" можно сказать так, что человек растает от удовольствия".

Может оно и так, но эта правда в сочетании с чьими-то напрасными иллюзиями являет собой нечто общее неразумное и неосмысленное, а не единоличную вину кого-то одного.
Хотя несчастье знакомства друг с другом при весьма неподходящих к тому обстоятельствах может сделать врагами людей в другой ситуации, оказавшихся друг для друга всецело приятными.
Ситуация в которой оказались два чеховских героя в его рассказе "Враги" сама по себе развела их по разные стороны каната, но это не было естественным положением вещей, а лишь несчастьем в их судьбе.
Вот что из этого получилось.
"Абогин и доктор стояли лицом к лицу и в гневе продолжали наносить друг другу незаслуженные оскорбления. Кажется, никогда в жизни, даже в бреду, они не сказали столько несправедливого, жестокого и нелепого. В обоих сильно сказался эгоизм несчастных. Несчастные эгоистичны, злы, несправедливы, жестоки и менее, чем глупцы, способны понимать друг друга. Не соединяет, а разъединяет людей несчастье, и даже там, где, казалось бы, люди должны быть связаны однородностью горя, проделывается гораздо больше несправедливостей и жестокостей, чем в среде сравнительно довольной".

Но может быть и иначе и люди всем довольные могут чувствовать сильный нервный зуд от того, что им встретился человек, который вызывая в них яркие дружеские чувства, при этом создает в них дикую со временем только лишь возрастающую степень отвращения от его низменного сознания.
Это оказывается причиной для их горя и в нем они также презрительно эгоистичны, как и доктор, даже если у них никто из близких не умер.
А все отчасти от того что человек смотрит в чью-то душу, то бросая на нее тень, то пытаясь осветить ее изнутри совершенно при этом не замечает, что он нависает могильной плитой над чьим-то грязным сознанием давно отвыкшим от общества себе подобных, а потому позабывшего необходимые в нем ограничители.
Но прекраснодушным субъектам не до того они насуплено глядят в глубь чьего-то интеллекта и воспринимают вербальные волны создающиеся им в качестве зловредного желания поранить их высокие сердца.
А между тем человек, живя в атмосфере страха, приучается скрывать за низменной маской свои истинные, естественные для него чувства. А со временем она становиться интегральной и не чем неотделимой частью его собственного лица. Виновата во всем этом среда его обитания.
Человеческое в СССР вообще вытравливали казенностью, чтобы народ не мог вырваться из могучих лап высшей глупости главных чинуш не сведущих ничего и не в чем, акромя закулисных интриг. Для этого и существовала дедовщина в армии. Воспитывать поколения будущих рабов. После того как вера в светлые мечты сменила апатия серости и неверия ни во что святое.




maugli1972
Комментировать могут авторизованные пользователи, чтобы обсуждать Статья зарегистрируйтесь.
Создатель проекта - vovazlo. Спонсорами являются рекламодатели. Запуск произведен в 2008 году.

Яндекс.Метрика